Кровавое наследие. Ричард А. Кнаак
немножко.
Запалив свой факел, Норрек помог загореться и факелу Сэдана. Теперь троица шагала уже при более ярком освещении.
– Чтоб я сдох! – пробормотал тощий Сэдан пару секунд спустя. – Клянусь, отчего-то волосы у меня так и норовят встать дыбом!
Норрек чувствовал то же самое и не стал спорить, когда визджерей возглавил шествие. Кланы Дальнего Востока давно уже изучили искусство магии, а народ Фаузтина посвятил ему больше времени, чем кто-либо другой. Если ситуация обернется так, что потребуется мастерство заклинателя, имеет смысл предоставить метать заклинания тощему магу. А Норрек и Сэдан позаботятся об охране мага от прочих возможных нападок.
Так уж у них повелось, и до сих пор этот порядок работал.
В отличие от тяжелых сапог воинов, сандалии Фаузтина позволяли ему шагать совершенно бесшумно. Маг выставил вперед посох, и Норрек заметил, что, несмотря на всю его силу, драгоценный камень несколько потускнел. Только факелы полыхали так, как им и положено.
– Здесь старая и могущественная магия. Наши предшественники, возможно, и не были столь удачливы, как мы решили сперва. Мы еще можем найти тут кое-какие сокровища. А может, и не только сокровища. – Рука Норрека так крепко сжала рукоять меча, что костяшки пальцев побелели. Ему хотелось золота, но хотелось и жить, чтобы тратить его. Сейчас на посох полагаться не стоило, и два бойца шагнули вперед. Это не означало, что Фаузтин больше не нужен им. Даже теперь опытные воины знали, что их спутник-чародей обдумывает заклинания, которые бросит быстро и наверняка, с чем бы товарищи ни столкнулись.
– Темно как в могиле, – буркнул Сэдан.
Норрек ничего не сказал. Он сделал несколько шагов, оторвавшись от своих компаньонов, и первым ступил в покои. Несмотря на опасности, которые могли притаиться во мраке, он чувствовал, как его влечет туда, словно там, внутри, что-то звало солдата…
И тут на троицу обрушилось ослепительное сияние.
– Боги! – рявкнул Сэдан. – Я ничего не вижу!
– Подожди секунду, – посоветовал маг. – Это пройдет.
И это прошло, но когда глаза приспособились, перед ними предстало такое зрелище, что Норреку Вижарану пришлось дважды моргнуть, чтобы убедиться, что это не бред больного воображения.
Стены покрывали замысловатые узоры, выложенные из драгоценных камней, и в этих переплетениях даже он чуял колдовство. Множество великолепных самоцветов всех видов и оттенков складывались в изящные завитки небывалого переливающегося ковра, наполняя покои обилием буйных, ошеломляющих красок. Помимо бесценных стен с магическими символами тут лежали те самые сокровища, за которыми и явилась троица. Горы золота, холмы серебра, курганы драгоценностей. Их сверкание сливалось с блеском узоров, и в покоях было светло как днем. Каждый раз, когда боец перемещал свой факел, освещение комнаты менялось, будто добавлялись новые измерения, не менее изумительные, чем старые.
И все же каким бы потрясающим ни было зрелище (недаром от него даже дыхание перехватило), кое-что увиденное