Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем. Дуглас Мюррей
образом зрители положительно отреагировали на фильм. А затем произошло нечто унизительное. Некоторые из интервьюируемых героев фильма оказались в зале, и их пригласили на сцену, чтобы им поаплодировать. Среди них – молодой британец по имени Майкл. Он кажется дерганым и нервным, полным страдания. Его лоб бороздят морщины, несвойственные человеку его возраста. По многим причинам, которые он уже изложил в фильме, он не хочет прожить жизнь как гей и потому идет по саморазрушительному пути жизни в качестве гетеросексуала, чтобы потом стать (как стал доктор Дэвидсон) «бывшим геем» – возможно, однажды даже завести жену и детей. Вечер заканчивается молитвой.
На пути домой и в последующие дни я размышлял о вечере, проведенном с репаративными терапевтами. В частности, я думал о том, почему они меня не слишком беспокоят.
Во-первых, необходимо отметить, что я не боюсь этих людей и уж точно не могу достичь того уровня злости на них, какую продает теряющая смысл к существованию гей-пресса. Если тому и есть причина, то она заключается в том, что события развиваются не тем образом, как того хотели бы посетители Эммануэль-центра в тот вечер. Сегодня и в обозримом будущем они – проигравшие.
Когда они появляются на телевидении, к ним относятся с пренебрежением – пожалуй, слишком большим. Им не удается создавать внятные документальные фильмы, и им еще сложнее подбирать площадки для их воспроизведения. Их вынуждают таиться в скрытых местах, и в ближайшее время они навряд ли будут атаковать.
Конечно, если бы я был молодым геем, растущим в деревенской среде Америки или Великобритании – даже сегодня – я бы мог думать иначе. Безусловно, если бы я жил в одном из мест, входящих в американский Библейский пояс, или прошел бы однажды (или был бы запуган тем, чтобы пройти) принудительную репаративную терапию, которая проводилась там – и до сих пор проводится в некоторых частях мира – я мог бы увидеть Майкла (доктора) Дэвидсона и его друзей в совершенно ином свете.
Но здесь в этот вечер они – проигравшие. И зная о волнении, возникающем, когда расстановка сил меняется, я не желаю относиться к ним в случае их победы так, как их коллеги относились бы ко мне, если бы мы встретились раньше и при других обстоятельствах. Поведение, которое люди и социальные движения демонстрируют в зените своей славы, может многое о них рассказать. Позволите ли вы сопернику использовать те же инструменты, которые привели вас к победе? Терпимость и толерантность – это принципы или лишь фиговые листки? Будут ли те, кто подвергался цензуре, цензурировать других, если у них будет такая возможность? Сегодня кинотеатр «Vue» – на одной стороне. Несколько десятков лет назад он мог быть на другой. A «Pink News» и прочие, кто преследовал фильм «Голоса заглушенных» тем февральским вечером, похоже, готовы иметь столь большое влияние на судьбу одного мероприятия. Делая это, они нарушают принцип, принятый активистами за права геев еще в начале борьбы за равноправие, а именно – что никого