Казанский альманах 2016. Алмаз. Коллектив авторов
виды мужчину. И парочка свернула с дороги.
Он держал её под руку, а она чуть впереди него удивительно ловко лавировала между метёлками ковыля, кустами полыни и чертополоха.
Но скоро баба Катя начала тормозить, спотыкаться…
– Что с тобой? – остановился Сабир.
– Я ж те говорила – ноги… Болят они у меня. Давай передохнём малость.
Он согласился.
Сели в траву, перевели дух. Поднялись, снова двинулись… Однако через пять минут старуха опять заспотыкалась.
– Не можу больше. Перекурим.
– Нет, так дело не пойдёт. Садись мне на спину.
Хотела баба Катя возразить, но здравомыслие не изменило ей, и она, перекрестившись, подчинилась – полезла на хребет присевшего спутника.
Жаркое солнце набирало высоту. Коротко стриженую мужскую голову нещадно пекло. Порывы ветра не остужали. Ноша хоть и была невесть что, тем не менее свой вес имела.
«Да и выпил вчера лишнего, – казнил себя Сабир. – Надо же, без двух бабкиных рюмок самостоятельно осушил бутылку! Будто отродясь водки не видел. Хотя и верно – сто лет уж ни капли».
Степной путь был совсем не шёлковым. Постепенно ноша стала весомо тянуть, ноги налились тяжестью, рубашку хоть выжимай, в висках застучало. А бабка на загорбке разговорилась. Всю свою жизнь вспомнила. Внучата-то у ней, оказывается, внучками были, близняшками, школьницами начальных классов. Не то второклашками, не то постарше. Сама всюду ранняя была, а дочь поздней оказалась. Всё бы хорошо, да вот муж – отец деток – сбежал от семьи.
– Потому и нелегко Марийке-то. Слышь меня?
– Угу… – только и мог ответить Сабир.
– А что значит твоё имя? – не унималась наездница.
– Терпеливый, – ответил он.
– Стало быть, выносливый, упёртый. Извиняй, конешно, но у нас поговорка есь. – Бабка даже хихикнула. – Нет, не скажу. Обидешься ишо.
– На обиженных воду возят, что ли?
– Не-е…
– Да говори уж, раз заикнулась.
– И то верно. Коль заикнулась… Нет, не можу.
– Не можу, не можу… – передразнил Сабир. – Сейчас в репейник брошу!
Баба Катя ёрзнула у него на спине и выдала:
– Терпи, пока-а терпя́т бока-а.
– Про меня, что ли?!
Перед его глазами встала старая открытка, которую видел ещё в детстве: босоногий китаец несёт на себе богатого соплеменника под зонтом. «Интересно, – подумал он, – как называется человек, который везёт на себе другого?»
– Обиделся? – услышал он за ухом и спросил вместо ответа:
– Голову не напекло?
– Не, я ж в платочке.
Через короткое время настроение у неё изменилось. Она начала ныть, что они опоздают, что ничего не получится и останется она слепой курицей.
– И почему ветер всегда навстречу, спрашиваю? – был следующий её всхлип уже в самое ухо.
Он обернул голову:
– Это я тебя спрашиваю: где твой райцентр? Сколько уж скачем по степи! Давно бы дорогой дошли.
– Сама дивлюсь. Верно ж, кажись, направлялися…
Сабир