Журнал «Юность» №09/2022. Литературно-художественный журнал
правила. Он сразу принял Ленинград со всем его холодным великолепием, мечтал овладеть поразительной техникой его убийственной вежливости и считал себя вполне счастливым: с первого раза он не поступил в университет, но проявил упорство – вернулся домой, год отработал на заводе, дававшем бронь от армии, усердно готовился, и в результате вторая попытка оказалась успешной. Что касается денег – их не было потому, что три дня назад он на остатки стипендии и тех средств, которые ежемесячно присылали родители, купил в комиссионке банджо. Страсть к извлечению гармоничных звуков была его вторым жизненным движителем, но в сравнении с тягой к науке – факультативным. В его комнате в общежитии уже составился небольшой музыкальный инструментарий: гитара, деревянная блок-флейта, альтовая продольная и вот теперь – банджо. Не просто вообразить себе звучание такого квартета. Уже второе утро он просыпался в этой комнате от голода, ехал в университет, в студенческой столовой брал бесплатный хлеб и жевал на лекциях, однако ни минуты не сожалел о покупке. В юности Цукатов был идеалистом и разносторонней личностью.
Итак, он шел, в брюхе у него выли волки, и, глядя под ноги, он мечтал найти хотя бы двугривенный – по тем временам на пирожок с бульоном этого бы вполне хватило. И тут он увидел на асфальте червонец – подарок судьбы, превозмогавший его воображение. Вот так: молил о корке хлеба, а получил горшок каши. И даже больше. Собственно, все.
«Журавлиный разбег и куриный полет», – подумал Петр Алексеевич и ошибся. А Иванюта сказал:
– Судьба ли это?
Разъяснений, однако, не последовало.
– Можно считать это явлением природы. Редким, вроде шаровой молнии. – Петр Алексеевич ковырнул вилкой селедку под шубой. – Просто оно еще ждет своего исследователя.
– Нет, – отверг предложение Иванюта. – Ты все равно говоришь о чуде, только другими словами. Мы ведь любое стечение обстоятельств рассматриваем так: могло быть хуже, гораздо хуже, а вышло лучше. Чем не чудо…
– Судьба – громко, согласен. – Профессор благосклонно кивнул. – Удача. Просто повезло.
– А вдруг это пример чьей-то адресной заботы? – нависая над столом, подался вперед Иванюта. – Вполне посюсторонней, но скрытой, маскирующейся под везение. А порой и под судьбу. Помните евангельскую заповедь о тайном благодеянии?
– Нагорная проповедь. – Петру Алексеевичу даже не пришлось напрягать память. – Когда творишь милостыню, пусть левая твоя рука не ведает, что делает правая.
– Именно, – удовлетворенно откинулся на спинку стула Иванюта. – Отцы церкви почему-то не уделили этой заповеди должного внимания.
– Что ты имеешь в виду? – Цукатов не любил, когда высказывались подозрения относительно того, что, по его мнению, сомнению не подлежало, – церковь была для него вещью несомненной (как и совершенства избранных киноактеров его юности, а также избранных песен, певшихся в те времена).
– Явное благодеяние, которое мы себе позволили,