Хороший день для зомби-апокалипсиса. Василий Панфилов
Вова! Жопа! – подмигиваю зачем-то себе в зеркало заднего вида.
Проезжая по Циолковского, внимательно гляжу по сторонам. Кое-где видны следы отстрела зомби, а сквере Маркова экскаватор роет ямину, куда в бульдозерных ковшах стаскивают тела. Остро завоняло гашеной известью, пробивающейся даже через отсутствующее обоняние.
– Ну, гут, – киваю одобрительно, но своей помощи не предлагаю, да и общаться не спешу. Кружок… выруливаю наконец к «Пролетарскому», в котором работает Натаха. Всего-то метров двести от дома, а то и меньше, а столько предосторожностей…
Веру в человечество после «общественности» я не потерял. Ну, публика такая… Здесь, в Липецке, в половине молодожёнок[3] химики[4] жили, да и сейчас либо сами доживают, либо потомки.
Нравы с тех пор несколько смягчились, разумеется. Да и маргиналы в «химических» молодожёнках оказались разбавлены молодыми семьями и незадачливыми мамашами из тех, кого именуют иногда неуважительно РСП[5]. Но в целом…
Вырулив к «Пролетарскому», встал на стоянку, не глуша двигатель и собираясь с духом.
– Ну… с Богом! – похлопав по набедренному карману штанов, где лежит ТТ и две запасные обоймы, вешаю ружьё за спину, и натянув чистые строительные перчатки, выхожу с алебардой наперевес.
Внутрь заходить не спешу, и так ясно, что я не первый посетитель. Дверь выломана, витрины разбиты, видны опрокинутые полки с разбросанными по полу товарами и… люди.
– Слышь, ты, фраер ушастый… – походкой вразвалочку вышел через витрину рослый, но довольно-таки рыхлый мужик за сорок с металлической трубой на плече и кобурой на поясном ремне. Не вступая в пререкания, перекидываю ружьё на грудь и берусь правой рукой за цевьё, перекидывая алебарду в левую. Мужик делает шаг назад.
– Понял! – он вскидывает руки с трубой вверх и вынужденно смеётся, – Был не прав, исправлюсь!
Продолжая балболить и растягивая в резиновой улыбке лицо, он встал вполоборота.
Р-раз! Вращаясь как вертолёт, металлическая труба полетела в меня, и я…
… почти успел увернуться. Труба задела по плечу самым кончиком, и ружьё выпало из рук, повиснув на ремне. А рыхлый мужик тем временем резво стартанул, выставив плечо как в американском футболе и почти сходу набрав изрядную скорость.
– Это ты… – выдёргиваю алебарду из уже мёртвого тела, – зря, мужик! Сам набежал…
Голос у меня прерывистый, руки подрагивают, да и ноги… Я. Убил. Человека. Его кровь на моих руках – буквально. Вот она, стекает по металлу на строительные перчатки.
– Ко-оль? – послышался хриплый бас, – Долго ты там?
Из-за стеллажей, щурясь близоруко, вышел напарник убитого, белобрысый мужик примерно такого же возраста и габаритов, разве что заметно более подкачанный. Этакий борец в отставке, с возрастом перешедший на «железо».
– Да бля! – он шарахнулся назад, вскидывая «Ксюху[6]» к плечу. В падении кидаю алебарду в автоматчика,
Молодожёнка – в Липецке (в других городах не знаю) так называется квартира-студия советских времён, очень небольшая. Дома такого рода могли использоваться как общежития для «химиков» или обычных работяг, а могли выделять комнаты молодым семьям (временно, до получения нормальной квартиры) или одиноким людям, не дотянувшим по «заслуженности» до полноценной квартиры.
ХИМИК – Человек, отбывающий наказание или просто работающий на вредном производстве.
РСП – Разведёнка с прицепом (ребёнком). Пы Сы. Просьба не писать мне гневных писем, это просто жаргон, знакомый ГГ.
5,45×39 автомат Калашникова складной укороченный, АКС-74У, – укороченный вариант автомата АКС74, был разработан в конце 1970 – начале 1980-х годов для вооружения экипажей боевых машин, авиатехники, расчётов орудий, а также десантников. В просторечии «Ксюха». Используется в МВД и охранных структурах из-за небольших размеров.