Рубин из короны Витовта. Николай Дмитриев
Она должна быть трёхсторонней, польско-литовско-чеськой.
– Что? – искренне изумился магистр. – С одной стороны еретики, с другой – схизматики, а среди них преданные нашему папе католики? Надеюсь, такого не случится…
– Может, и так, – согласился Кирхгейм. – Кстати, круль Ягайло обещал обратить литвинов в истинную веру, но, к сожалению, пока что этого удалось достичь только среди язычников князя Витовта.
– В том-то всё и дело… – заметил Великий магистр и принялся размышлять вслух: – Если учесть, что чашники предлагали чеську корону и Ягайлу, и Витовту и только вмешательство его святости отвратило этот наглый сговор, в дальнейшем можно ожидать чего угодно…
– Осмелюсь напомнить, – нарушил ход мыслей магистра Кирхгейм, – сейчас князь Витовт владеет огромными землями, что делает его одним из сильнейших володарей, а значит, он может принять и собственное решение. И я не отважусь предугадывать, каким оно может быть…
Великий магистр поставил кубок на стол, долгим взглядом посмотрел на рыцаря и, словно подводя итог их разговору, весомо сказал:
– Это важное замечание, рыцарь Отто… Однако Витовт имеет немало хлопот с руським князем Свидригайлом, который, как мне кажется, после кандалов, темницы и унизительной доли изгнанника, всё равно не смирился и, на мой взгляд, в будущем нам стоит его поддержать…
Высказав такую мысль, Великий магистр скупо улыбнулся, поднял кубок и выпил за здоровье рыцаря Отто…
Встречный ветер был пронизывающе-влажен. К тому же время от времени начинал лить дождь, и тогда холодные капли летели в лицо, заставляя всадника плотнее кутаться в шерстяной плащ. К концу дня мокрая сельская дорога превратилась в сплошную грязь, из-за чего утомлённый конь уже давно плёлся шагом. Когда же наконец сквозь морось, чуть в стороне от шляха, показалась черепичная кровля, всадник вздохнул с облегчением, и даже конь, учуяв тёплое стойло, пошёл рысью.
Хозяин постоялого двора, вероятно, ещё на дороге приметил всадника и, каким-то образом угадав важного гостя, сам выбежал во двор открывать ворота. Принимая у притомившегося путника повод и помогая ему слезть с седла, он в то же время повторял заученной скороговоркой:
– Ваша милость очень хорошо сделали, что остановились тут. Вон видите, какая непогодь надвигается, а у меня здесь тепло, уютно. Вот сейчас проведу вас в комнату, принесу подогретого вина, прикажу разжечь камин, ваша милость согреется…
Слова хозяина пришлись по душе гостю, потому как, откровенно говоря, он не только устал, а ещё и чувствовал себя не совсем здоровым, так что тёплая комната была сейчас именно тем, что ему надо. Однако, прежде чем подняться по лестнице, он приостановился и спросил хозяина:
– Кто-нибудь из рыцарей на заезжем дворе есть?
– Нет, ваша милость, больше никого нет…
Не зная, чем вызван такой интерес, хозяин вопросительно посмотрел на гостя, и тот, догадавшись, в чём