Гражданско-правовое регулирование личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными. М. Л. Нохрина
субъективные права. По ее мнению, право на личную свободу тесно связано с правом на личную неприкосновенность, однако является самостоятельным личным неимущественным правом. Право на личную свободу означает соответствующую меру возможного и юридически дозволенного поведения гражданина распоряжаться собой, своими поступками и временем. Право на личную неприкосновенность предполагает недопустимость посягательства на личность со стороны кого-либо, за исключением случаев, предусмотренных законом[115].
Последняя позиция в части разграничения права на личную свободу и права на личную неприкосновенность наиболее обоснованна[116]. Указанные возможности абсолютно различны. В праве на личную свободу закреплен интерес лица в самостоятельном определении своего поведения в индивидуальной жизнедеятельности по собственному усмотрению. При этом от окружающих лиц требуется не создавать препятствий для такого активного поведения. Право же на личную неприкосновенность не связано с какими-либо активными действиями управомоченного, а предполагает лишь «негативное» требование ко всем окружающим лицам воздерживаться от действий, нарушающих личную неприкосновенность[117].
Для авторов, анализирующих право на личную свободу, критерием выделения указанного права является его существование в некой сфере личной жизни или индивидуальной жизнедеятельности, где личная свобода предоставляется[118]. В связи с этим встает вопрос: как определить эту область – сферу личной жизни? Ф. М. Рудинский пытается определить сферу личной свободы через некий перечень отношений. По его словам, правовой институт личной свободы представляет собой совокупность юридических норм, регулирующих общественные отношения, выражающие возможность беспрепятственного выбора различных вариантов поведения в сфере моральных отношений, быта и индивидуальной жизни людей[119].
В. Л. Суховерхий придерживается другой позиции. По его мнению, попытки определить сферу личной жизни путем перечисления отношений, которые составляют ее содержание и за которыми заканчиваются ее пределы, неудачны, поскольку личная жизнь человека не только находится в неразрывном единстве с его общественной жизнью, но и не мыслится как нечто обособленное. Как указывает В. Л. Суховерхий, правильнее выделять сферу личной жизни по признаку наличия социальной значимости интересов, лежащих в основе конкретных действий человека. С учетом этого сфера личной жизни условно может быть определена как круг таких отношений и поступков лица, которые направлены на удовлетворение индивидуальных потребностей способами и средствами, не представляющими социальной значимости[120].
Все приведенные критерии, как представляется, нельзя признать достаточно четкими. Общественный характер присущ любой человеческой деятельности. С этой точки зрения более логична позиция В. А. Патюлина, который говорит о том, что сфера личной свободы граждан
Е. А. Флейшиц предлагала разделять право на неприкосновенность личности и право на личную свободу несколько иным образом. Опираясь на действующую на тот момент Конституцию, она пишет, что согласно ст. 127 сталинской Конституции право на неприкосновенность личности есть притязание, обращаемое исключительно к органам государства. Его коррелятом в сфере отношений граждан между собой должно быть право на телесную неприкосновенность и личную свободу (
При этом такое право не должно конструироваться как право требовать от соответствующих государственных органов и должностных лиц соблюдения закона в уголовно-процессуальной деятельности по арестам, обыскам и освидетельствованиям. Соблюдение закона со стороны государственных органов и должностных лиц происходит в рамках соответствующего уголовно-процессуального правоотношения. Кроме того, в таких ситуациях некоторые авторы вообще отрицают наличие какого-то особого субъективного права. Когда интерес индивида обеспечивается тем, что государственная власть действует согласно порядку, установленному нормами права, имеет место так называемый «рефлекс объективного права», т. е. юридически пустое место, а не субъективное право (см.:
См., напр.: