Философия красоты. Карина Демина
если бы не покупатели – холеные мужчины и избалованные, капризные женщины, обращавшиеся с ней, как с прислугой – Леля полюбила бы свою работу.
Ну чем она хуже? Ничем. Не уродина, умная, образованная, с хорошим характером и хорошими же манерами, но всего-навсего продавщица цветов. Не папина дочка, не начинающая актриса, не модель, не студентка МГИМО или, на худой конец, МГУ, а продавщица цветов. На бэйджике, правда, значилось гордое «менеджер по залу», но кто читает бэйджики?
– Ну чем я хуже? – В сотый раз спросила Леля, вытирая распухший нос рукавом. – Чем хуже?
– Ничем. – В сотый же раз ответил Эгинеев. – А если перестанете плакать, станете еще лучше.
Леля кивнула, надо полагать, согласилась. Ну и слава Богу, к женским слезам Якут относился с опаской, примерно как к пробирке со штаммом бубонной чумы, ежели таковой доведется – спаси Боже от подобного счастья – попасть в руки капитана Эгинеева. И в первом, и во втором случае любое неверное – а кто знает, как верно обращаться с бубонной чумой? – действие приведет к тяжелейшим последствиям.
– Как вы познакомились с Романом?
– Обыкновенно. Встретились в какой-то тусовке, нажрались в хлам, а потом проснулись на хате у его друга. Ромка предложил пожить у него.
– Просто так взял и предложил?
– Ну… Понимаете… Он мертв, поэтому уже не имеет значения, правда?
– Что не имеет значения?
– Ну… Как бы объяснить… Рома – он не совсем нормальной ориентации, то есть, ему не девушки нравятся, а… гей, короче. Голубой, понимаете?
– Понимаю.
– Вот, а бабка его, ну, она старых порядков, догадайся она про Ромку – выгнала бы, а ему идти совсем некуда, он и предложил мне вроде как роль девушки сыграть, чисто для бабки, чтобы успокоилась, а меня к Аронову устроить пообещался.
– Кто такой Аронов?
– Аронов? – Леля откровенно удивилась, что в городе нашелся человек, который не знает, кто такой Аронов. – Ник-Ник Аронов – владелец «л’Этуали», а Ромка там одним из ведущих модельеров был, сам Ник-Ник его работами пользовался, понимаете?
– Каким образом пользовался? – Эгинеев окончательно утратил надежду разобраться в этом бедламе, который по ошибке именуют «миром высокой моды».
– Ну, обыкновенным, Ромка нарисует модель, а Ник-Ник ее потом показывает, как свою собственную. На него много таких, как Ромка, пашет, а Ник-Ник лавры загребает. Раньше-то он, конечно, крутой модельер был, но они, раскрученные, всегда так: сначала поработают, а потом других на себя заставляют пахать. – Леля вздохнула, судя по всему, она окончательно успокоилась и беседу можно продолжать без риска нарваться на очередной поток слез. С модными делами Эгинеев решил разбираться постепенно. Да и не понятно пока: было убийство или нет.
– Вы давно знакомы с Романом?
– Давно. Уже несколько месяцев.
– А поточнее.
– Ну… с июня где-то, может, раньше чуток. Это важно?
– Все