И жили они долго. Лили Мокашь
все это время витавшее в воздухе, тут же разрядилось, и я вздохнула с облегчением.
Столько злобы и ненависти, но почему? Я вяло потянулась за рюкзаком к крючку под столом. Небрежно закинула в средний отсек все принадлежности, даже не пытаясь предварительно убрать ручку в пенал. Меня ужасно задело такое отношение к себе. Я злилась. От злости на глаза наворачивались непрошеные слезы. Обычно я плачу, когда злюсь. Удивительное и одновременно унизительное свойство, которое сейчас еще больше выводило меня из себя.
– Эй, – раздался мужской мягкий голос. – Это ты – Настя Черная?
Повернувшись, я увидела симпатичного высокого парня. По-детски невинные голубые глаза, обрамленные густой подушкой из пушистых ресниц, смотрели заинтересованно. Русые волосы, поцелованные летним солнцем, переливались под естественным светом из окна, как лист золотистого металла. Короткая челка небрежно спадала на лоб, не доставая до бровей. Парень тепло улыбался и явно не затыкал нос, а значит, пахло от меня абсолютно нормально.
– Ася. – Я поправила его и с усилием растянула губы в улыбке.
– А я Каримов Никита, друзья зовут меня Ник.
– Привет, Ник, – никогда не понимала любви некоторых одногодок к иностранным сокращениям, но портить первое впечатление душным комментарием не хотелось.
– Помочь тебе найти следующий класс?
Я отмахнулась:
– Да нет, у меня физкультура. Спортивный зал я как-нибудь найду, думаю.
Ник растерянно моргнул и чуть тише пробормотал, уже поворачиваясь в сторону двери:
– Ну, как знаешь…
Увидя, как померк за мгновение дружелюбный парень, услышав ответ, я спохватилась. Неужели резко ответила?
– Ник, постой! – окликнула я, и губы одноклассника вновь растянулись в улыбке, стоило его нагнать.
Мы пошли к спортивному залу через переход на третьем этаже. Ник оказался болтливым и энергичным парнем: всю дорогу он что-то рассказывал, периодически идя то по правую руку от меня, то по левую. Выяснилось, что на английский мы ходим к одному и тому же преподавателю. Из всех, с кем мне удалось познакомиться в первый день, Ник был самым доброжелательным. Он, как ясное солнце, разогнал сгустившиеся над головой тучи. Мне почти удалось позабыть о Смирнове, когда Никита спросил:
– Что ты сделала Стасу? Он сидел так насупившись! Первый раз его таким видел.
Меня невольно передернуло. Значит, не ошиблась: поведение Смирнова действительно было странным. И причиной тому, без сомнений, была я. Но что я ему сделала? Глаза снова обожгло подступившими слезами, и я отвернулась, прежде чем их заметил Ник, – слухов еще не хватало. Запишут автоматически в лист «отверженных Смирновым». Ну уж нет!
– Ты о моем соседе по парте? – невинно уточнила я, притворившись, что ничего не заметила.
– Ага, – подтвердил Никита и продолжил с нервным смешком: – Он выглядел так, будто сейчас вскочит и разорвет тебя на части.
– Не