И жили они долго. Лили Мокашь
отправить неподъемную ношу в полет, как послышался знакомый голос:
– Ася! Ася, брось! Я спущу.
Я разогнулась и увидела отца.
– Спасибо, Костя.
С момента нашей последней встречи он почти не изменился. Черная кожаная куртка подчеркивала широкие плечи, а белая водолазка облегала подтянутый торс. Неизменные, черные как смоль усы красовались ровной полоской над верхней губой. Сильный и проворный, отец легким движением спустил багаж на платформу, а затем подал мне руку. Я осторожно вложила ладонь, принимая помощь. Позади раздался смешок, от которого лицо обдало жаром. Костя выглядел достаточно молодо, несмотря на пробившуюся в висках седину. Довольно часто нас принимали за парочку влюбленных, а не за отца и дочь. Повезло мне с генофондом, ничего не скажешь. Я ненавидела косые взгляды, которыми нас одаривали на улице. Ужасно стыдилась. Поскорей бы мы доехали до Ксертони, где каждый прохожий знал отца в лицо и не думал чего-то не того.
Во всей этой ситуации Костя проявил исключительное благородство: не только широко улыбнулся ожидающим людям, а даже помог им спустить сумки, в то время как я, наверняка залившись краской, стояла рядом, изучая взглядом неровности асфальта. Отец был таким во всем.
Когда я решила обсудить с отцом перевод в ксертоньскую гимназию, он, вопреки моим ожиданиям, очень обрадовался и предложил перебраться к нему на время обучения. Мне было трудно представить, что мужчина, столько лет носивший звание холостяка, будет готов принять дочь на неизвестно какой срок, ведь если со школой все пройдет хорошо, то впереди около шести лет в местном институте. Костя же, наоборот, принялся охотно хлопотать с документами и даже, насколько я знаю, ходить по старым знакомым, лишь бы достать для дочери место.
Ничто в Ксертони меня не интересовало больше, чем местный институт. Разнообразие факультетов и, судя по отзывам, неплохих учебных программ вселяло надежду. Я много и прилежно училась в школе, да и не имела никогда проблем с учителями. Проще говоря, характеристика по выпуску должна быть превосходной, как и аттестат. Не золотая медаль, но без троек. Оставалось только наконец решить: кем же я захочу быть?
Эта задача казалась мне непосильной. Вот как в семнадцать лет можно точно знать, на кого отучиться, чтобы работать по специальности всю оставшуюся жизнь? Я восхищалась бывшими одноклассницами, что остались в обжигающе жарком Ростове. Уж они-то знали, чего хотели от жизни. Некоторые были твердо намерены отучиться на врачей, другие на юристов, считая, что это будет всегда востребовано. Мне же предстояло определиться до февраля – крайнего срока выбора предметов для сдачи ЕГЭ.
По дороге к дому Костя неумело пытался меня разговорить, чтобы в машине не висела неловкая тишина. Мы оба не были болтливы, к тому же понятия не имели, о чем друг с другом разговаривать. В отпуске тему для беседы найти несложно, когда вокруг тебя в новой стране всегда что-нибудь эдакое происходит, а вот посреди монотонного