Ключ Венчальный. Повесть и рассказы. Валерий Степнов
и восемь лет. Годы в тайге не учитывают.
Он благополучно прожил первые полные опасностей годы, когда по слабости и полному отсутствию опыта мог стать лёгкой добычей волка, рыси, росомахи или медведя. Его старшего брата, первенца лосихи, родившегося за год до него, загрыз старый волк-одиночка. Выследил, когда молодая по первому телёнку лосиха отошла на водопой, вцепился ему в горло и задушил.
Лосиха метнулась на помощь телёнку, но опоздала. Волк затаился в буреломе, ждал, когда лосиха оставит мёртвого детёныша. Ему нечасто теперь перепадала такая добыча. Всю зиму он перебивался падалью и сейчас облизывался в предвкушении обильной поживы. Лосиха простояла весь день. Тельце остыло, и она ушла.
Волк до отвала наелся нежного мяса. Потянул остатки в укромное местечко прикопать. Ему хватило бы ещё не один раз насытиться, но запах крови привлёк росомаху. Волк ощерился, клацал тупыми клыками, пытался отогнать нахлебницу, но силы были неравны. Старый, ослабевший, он уже не мог противостоять молодой, полной сил и наглости росомахе. Волк благоразумно удалился. Могучие челюсти росомахи перемололи даже копытца лосёнка.
Лосиху мучило распирающее вымя. Она мало пила, перестала есть, и выделение молока прекратилось. Жестокий урок не забыла. Через год у неё родился другой лосёнок. От этого она не отходила ни на шаг. Место для отёла выбрала на берегу ручья, чтобы вода была рядом, и ей не приходилось отлучаться от новорожденного.
Не отпускала телёнка ни на шаг. Водила за собой на водопой, на кормёжку. Отдыхать ложилась на краю открытых полян, дремала и чутко слушала тайгу. От постоянного напряжения у неё обострился слух. Слышала беззвучный поскок куницы и настораживалась. Лёгкие шаги волчьих лап громыхали в её ушах тревогой, заставляли вскакивать. Она угрожающе фыркала, готовая растоптать любого, кто осмелится приблизиться к её детёнышу.
Молочный дух от телёнка манил хищников. Обильная слюна стекала с острых клыков. Мощь бурой лосихи, копыта кремнёвой остроты и крепости, способные проткнуть волка насквозь, материнская самоотверженность заставляли обходить её стороной.
Лосёнок подрос, окреп, и она стала водить его на вершину сопки. Здесь у неё был отстой. Пологой стороной склон катился в распадок и выходил на берег ручья. На вершине лосиха ложилась головой к распадку, спокойно отдыхала. Застигнуть её врасплох тут было невозможно. На длинном открытом склоне она заметила бы даже горностая.
Постоянная напряжённость матери передавалась лосёнку, он всасывал её вместе с молоком, усваивал как естественный образ жизни.
Через год лосёнок отстал от матери, начал самостоятельную жизнь. К этому времени он уже твёрдо усвоил – беспечность не прощается. Правда, если осторожность переходит в трусость, то тоже ничего путного не выйдет. Если всего бояться, трястись от шороха упавшего листа, день и ночь таиться в чащобе, то можно от голода ослабеть и опять же