Последний классик. Роман в стихах. Том первый. Рим Юсупов
пленительным стихам.
Ах, если б, это было правдой?
Но ведь любовь всегда обман.
Любовью правят только страсти.
И как бы ты ни захотел.
Мелькнёт, как птица, мимо счастье,
В иной, невидимый предел.
Так трудно вспыхнувшее чудо
Любви, вдруг в явь преобразить.
Всегда помехой в этом люди.
Мешает нравственность их, жить.
Мешает жить, любить встречаться.
Они, клеймят любую страсть,
Вновь созидаемое счастье
Любви, разрушить торопясь.
И всё ж, с Эмилией, как прежде
Иван встречаться продолжал.
Горя невидимой надеждой,
Не зря любовью он пылал.
31
Как удивительно мелькали
Счастливо-горестные дни.
Легко, неслышно увлекали
Влюблённых в дивный мир они.
Когда сидели молча вместе
В саду, под яркою луной,
В сердцах их чувствам было тесно.
Мир наполнялся тишиной.
В притихшем, лунном мире этом
Влюблённым хочется молчать.
Всех озарила жёлтым светом
Луна – безмолвия печать.
И нет, ни шороха, ни звука.
Весь мир, как будто бы, во сне.
Друг другу пожимая руки,
Сидят влюбленные во тьме.
Молчат, наполнившись волненьем.
Не слышно шёпота их уст.
Они, как призрачные тени.
Но в них живые сгустки чувств.
32
О как милы свиданья эти!
Какая радость, вновь бежать,
К ней на свиданье, в сад заветный,
От нетерпения дрожа.
Эмилию он видеть хочет,
Чтоб вновь к груди своей прижать.
Чтоб вновь, до самой поздней ночи
Ей свои чувства выражать.
И вот в саду Иван. Уж блещут
На небе звёзды и луна
Сияньем сказочным трепещет.
Опять над миром тишина.
Лишь ветерок ещё резвится
В саду, играя меж ветвей.
И иногда, вдруг вскрикнет птица,
Приснилось что-то видно ей.
Вот и Эмилия. Как рад он
Увидеть милые черты.
В одежде светлой и нарядной,
Она, как ангел красоты.
33
Иван Эмилией увлёкся,
И всё на свете позабыл.
Любовью этой, словно солнцем,
В те дни себя он озарил.
Но, зря они, рвались друг к другу.
Ведь гувернантка не войдёт
В семью дворян. Поверить трудно,
Что это вдруг произойдёт.
Иван об этом и не мыслил.
Но мир Ивану не внимал.
Евгения тесть, Туббе, быстро
Домой Эмилию услал.
Вот так с Эмилией расстался
Иван и тут же загрустил.
Один, он дома разрыдался.
Весь свет теперь ему не мил.
Сладка душевная та рана,
Что продолжала в нём пылать.
Но молод, юн он, слишком рано
Ему себя обременять.
34
Ах, ранняя любовь! Откуда
В ней столько нежных, чувств?