Свет. Майкл Джон Гаррисон
приливе уверенности распростер руки:
– В Крольчатник!
Перевалив через гребень холма, они вскоре затерялись в новом лабиринте света и тени, бесцельно бродя от улицы к улице под пробиравшим до костей ветром, пока не очутились там же, откуда начинали, – на Юлгрейв, чья темная, пронизанная эхом, абсолютно пустынная полоса уходила в кажущуюся бесконечной перспективу между складскими кварталами и сортировочными пунктами. Тут имело место происшествие настолько удивительное, что Читаец осознал его лишь много позже. Слишком поздно, как впоследствии выяснилось. В тот миг он сперва подумал, что быть такого не может. Потом поправил себя: «Может, но это значит, что я по-прежнему в баке».
– Я по-прежнему в баке? – произнес он вслух.
Ответа не было. «Возможно, – подумал он, – я – не я, а кто-то другой».
Метель продолжалась, но теплый воздух с Клинкер-Бэй, наполненный запахами буровых вышек и заводов, растопил ее, превратил в грязный мокрый снег, и в свете ртутных ламп тающие снежинки казались снопами искр от невидимой наковальни. В искрах проявилась идущая им навстречу маленькая толстушка восточной наружности в золотистом платье чёнсам, подвязанном у бедер. Походка у нее была раздражающе неустойчивая, точно она шла по грязи на высоких каблуках. Читаец то улавливал ее присутствие, то терял из виду. Он поморгал, провел рукой по лицу. Флешбэки, галлюцинации, кошмары твинка.
– Ты тоже ее видишь? – спросил он у Волдыря.
– Не знаю, – беспомощно ответил Волдырь.
Эд Читаец опустил взгляд на женщину. Та посмотрела на него. Лицо у нее было сильно неправильное. Под одним углом зрения оно могло показаться даже красивым, на специфический восточный манер: овальным, с высокими скулами. Потом она повернула голову, и Эд увидел ее под другим углом: ему померещилось, что лицо расплылось дымкой, а затем сгустилось снова, став желтым, морщинистым, дряхлым. Но это было то же самое лицо, сомнений нет. Оно все время меняло очертания, расплывалось и мерцало. Казалось молодым и старым одновременно. Эффект поразил его до глубины души.
– Как ты это делаешь? – прошептал Эд.
Не сводя глаз с женщины, он протянул руку к Волдырю.
– Дай мне пушку, – велел он.
– Зачем? – возразил Волдырь. – Она моя.
– Дай мне пушку, – вежливо повторил Эд.
Женщина извлекла маленький золотистый футлярчик, раскрыла его и вытащила овальную сигарету.
– У вас огня не найдется, Эд Читаец? – спросила она.
Она смотрела на него снизу вверх. Ее лицо расплывалось и меняло форму, расплывалось и менялось. Неожиданный порыв ветра обдул их всех тающим снегом: словно пригоршня раскаленных оранжевых искорок слетела с наковальни обстоятельств. Эд вырвал у Тига Волдыря автоматический «хайлайт» и выстрелил в упор.
– Прямо между глаз, – вспоминал он позже. – Я выстрелил ей прямо между глаз, в упор.
Долю мгновения ничего не происходило. Женщина стояла, где была, глядя на него. Затем ему померещилось, что тело ее распадается, обращается