Бездна Челленджера. Нил Шустерман
только что заработал двойку. Приказываю выжечь ее у него на лбу.
Пророк хмыкает, сказитель стонет, а все остальные пытаются понять, пустая ли это угроза или сейчас будет весело.
– Все свободны, – произносит капитан, – кроме нашего наглого двоечника.
Все спешат наружу, штурман кидает на меня сочувствующий взгляд. Карлайл куда-то убегает и тут же возвращается с клеймом, уже раскаленным докрасна, будто кто-то предусмотрел все заранее. Два безымянных пирата прижимают меня к переборке, и мне никак не удается вырваться.
– Прости, парень, – говорит Карлайл с клеймом в руках. Я за полметра чувствую исходящий от него жар.
Попугай улетает, не желая этого видеть, а капитан, прежде чем отдать приказ, наклоняется ко мне. Я чую запах его дыхания – кусочки несвежего мяса, вымоченного в роме.
– Это не тот мир, к которому ты привык, – говорит он.
– Тогда что это за мир? – спрашиваю я, стараясь не показывать страха.
– А ты не знаешь? «Мир смеха, мир слез»[6]. – Капитан приподнимает повязку на глазу – под ней зияет ужасная дыра, заткнутая персиковой косточкой. – По большей части слез.
И он делает Карлайлу знак влепить мне двойку за доклад.
36. Без нее мы погибнем
Заклеймив меня, капитан тут же становится мягким и деликатным. Похоже, ему даже стыдно, хотя прощения он не просит. Он сидит у моей постели и смачивает рану водой. Иногда заглядывают Карлайл и попугай – но ненадолго. Они удаляются, едва завидев капитана.
– Это все птица виновата, – говорит он. – А еще Карлайл. Они вдвоем забивают тебе голову всякой ерундой, стоит мне отлучиться.
– Вы никогда не отлучаетесь, – напоминаю я.
Он делает вид, что не слышит, и снова смачивает мне лоб.
– Вылазки в чертово воронье гнездо тоже не идут тебе на пользу. Долой выпивку – за борт дьявольское зелье! Попомни мои слова, от этих адских смесей ты сгниешь изнутри!
Я не говорю ему, что это попугай настоял, чтобы я выпил.
– Ты поднимаешься туда, чтобы влиться в команду, – продолжает капитан. – Я тебя понимаю. Лучше выплескивай эту гадость за борт, когда никто не смотрит.
– Буду иметь в виду. – Я вспоминаю одинокую девушку, украшающую нос: она назначила меня своими глазами и ушами на корабле. Думаю, если капитан хоть когда-нибудь отвечает на вопросы прямо, то самое время попробовать его расспросить, пока ему стыдно за пылающую отметину у меня на лбу. – Когда я лазал на бушприт, я нашел статую. Она очень красива.
– Подлинный шедевр, – кивает капитан.
– Моряки верят, что такие фигуры защищают корабль. Что вы об этом думаете?
Капитан глядит на меня с любопытством, но почти без подозрения:
– Это она тебе сказала?
– Она деревянная, – быстро говорю я. – Как она могла что-нибудь сказать?
– Ну да. – Капитан накручивает на палец бороду и произносит: – Она защитит нас от опасностей, которые ждут нас у впадины. От чудовищ, навстречу которым мы плывем.
– Она
«It’s a world of laughter, a world of tears» – строчки из песни It’s a Small World, которая звучит во время поездки на одноименном аттракционе в Диснейленде. Песня написана братьями Шерман в 1963 году.