Оборотни революций. Алексей Анатольевич Рожков
он всего один килограмм весом. И чудо произошло – выходили-таки они Володьку. Сколько уж сил на это было брошено, сколько бессонных ночей, какие светила только не приезжали. А грудь у него была вся исполосована – больше ста операций провели. Об этом случае ещё местные газеты всё трубили. Победа советской науки, первая пересадка сердца младенцу. Только конечно не писали, что пересадка сердца-то, от такого же младенца произошла, только мёртвого.
Рос парень обычным, в местной школе учился, потом в техникуме сельскохозяйственном. Никто не замечал, да и даже не догадывался, что у мальчика сердце мертвеца. Семья у них конечно странная была. Бога не признавали, атеистами себя представляли, тогда модно было. Все доказать хотели, что Бога нет, что все человеку подвластно. Как паренёк подрос, он вместе с отцом, да братьям тоже пристроился на шахту «Отважная». Жили, работали они, как все советские люди, вся семья некрещённых. Жизнь размеренная деревенская, всё спланировано, всё под линеечку, не о чём думать, партия всё за тебя решит.
Знаешь, математически вывели, что на каждый кубометр угля приходится одна жизнь шахтёра? Начались девяностые, производство стало убыточным, всё разваливалось на глазах, охраны труда никакой, на ремонты денег нет… Ну и одни днём, ещё дата была какая-то такая не хорошая – 21.12, и время ровно 21:12, прямо под Новый год, взрыв страшный случился на шахте. В ту вечернюю смену, так уж карты легли, вся семья Астравротовых на шахте дежурила, отец, все братья и мать. Ну не только они конечно, вместе с ними ещё 200 работяг. Все оказались под завалом, шахту в один миг с лица земли снесло, как и не было её, одни обломки. Операция спасательная тогда была невиданная… Мы тут такого не знали, да и не узнаем уже никогда. Народу, техники понагнали, собаки обученные, роботы зарубежные, аж в программе «Время» каждый день о ходе спасательной операции рассказывали.
Ещё тогда осколки социализма в головах людей витали, все самоотверженные, завалы разбирали, жизнью рисковали. Всей страной переживали, чтобы хоть кого-то живого из-под из шахты вытащить. И вертолёты там, и глубинные буры, второй Чернобыль по масштабам. Чиновники всякие и министры, те дежурили у нас каждый день, глава райкома партии прямо в Воскресенск переехал. Но напрасно всё было, ни одного человечка живого не смогли вытащить, как ни старались. Тысячи людей круглосуточно пахали, при раскопках одних солдатиков, да пожарных только 10 человек погибло, жизнь свою за других положили. А снизу одни трупы подымались, чёрные как уголь, или вообще только части тела, взрывом раскуроченные. Генетики потом долго мучились по кускам тела собирали, чтобы в гробу закрытом хоронить. Ровно двести останков тел подняли, уже неделю как раскопки шли и все потеряли всякую надежду найти хоть кого-то живого. Да и по всем законам физики и биологии не должны были.
Но ровно к концу шестого дня раскопок вдруг раздался радостный крик. Нашли одного живого. Из всех двухсот человек единственный выжил. Всё – вертолёты, люди и смерть десяти спасателей, техника и неделя