Слеза святой Женевьевы. Алёна Белозерская
младшая сестра Полины. Мама выглядела подавленной и растерянной, словно у нее отобрали любимую игрушку и она абсолютно не знает, чем себя занять. Понятно, что смерть ребенка не проходит бесследно, однако не стоит терять интерес к жизни. Катю, считала Полина, уже не вернешь, а земля с ее смертью не перестала вращаться. То, что она умерла, не означало, что надо лечь следом за ней в гроб или превратиться в отшельника, боясь выйти на улицу. Может быть, Полина и выглядела со стороны жестокой, проявляя самообладание после случившейся в семье трагедии, но ей казалось неправильным и глупым поведение матери, утратившей вкус ко всему с уходом младшей дочери. Получается, что, похоронив Катю, мама заодно похоронила себя, чего требовала и от остальных – вечной скорби и безучастия к происходящему.
– Я вчера вернулась из Лондона.
– Да? – встрепенулась Елизавета Карловна. – Как там мои мальчики?
– Сыновья и внук? – хмыкнула Полина. – Живут и здравствуют. Марк, кстати, тоже весьма хорошо поживает.
Полина специально упомянула имя бывшего мужа Елизаветы Карловны, отца Майкла и Алекса, чтобы увидеть хоть какую-то реакцию на ее лице. Елизавета Карловна сдержанно улыбнулась, догадавшись, почему Полина задевает ее.
– Тебя ничто не может изменить, – сказала она, поставив перед дочерью чашку с чаем. – Конфеты или пирожные?
– И то и другое, – ответила Полина. – Думала, когда человек сидит на диете, он убирает из дома все сладкое.
– Меня не сломать сладостями.
– Знаю. Как ты, мамочка? – Она погладила холеную руку Елизаветы Карловны и вдруг задумчиво посмотрела матери в лицо.
– Мне плохо. Я всегда одна. Отец почти не приезжает в город. Все лето провел в своей избушке и, кажется, окончательно забыл обо мне. Я тоскую. Мне абсолютно нечем заняться. Ты тоже не думаешь о своей маме, хотя знаешь, как я в тебе нуждаюсь.
– Послушай, не хотела бы ты взять на себя роль учителя? Возможно, это принесет тебе удовольствие. Клиент компании ищет для дочери наставника, – Полина старательно выбирала слова, чтобы не дать повода отказаться. – Ты – возвышенная, образованная особа, – продолжила она, заметив в глазах матери интерес, хотя он больше относился к льстивым словам, нежели к самому предложению. – Мама, ты многое дала нам с Катей. Показала мир искусства, научила ценить и понимать его. Галереи, музыка…
– Ты хочешь, чтобы я таким же образом «обработала» юную деревенщину? – перебила дочь Елизавета Карловна, высокомерно приподняв бровь.
– Выражаешься как наша домработница, – усмехнулась Полина. – Да, хочу. Думаю, только ты сможешь смахнуть с нее пыль и наполнить этот пустой кувшин чем-то значимым.
– Хм, – Елизавета Карловна поправила волосы и манерно погладила подбородок. – Таким незамысловатым способом ты решила избавить меня от скуки?
– И это тоже, – соглашаясь, кивнула Полина. – Развеешься, заодно и девице преподашь урок, какой