И. А. Милютин. Дело и река. Марк Бородулин
императора встретило со стороны десятков тысяч собравшегося народа страшное, оглушительное «ура!».
Александр II обедал в том же зале, в котором кушал Александр I. Для него была припасена огромная, почти двухаршинная стерлядь, ждавшая в садке чести быть поданной на стол Его Величества. «Уха, как, впрочем, и весь стол, вышли очень хороши», – рассказывала мать художника А.Н. Верещагина. Понравилась Государю и приготовленная Анной Николаевной неслащеная наливка-морошка, «которой он взял с собою целый ящик».
В ночь с 12 на 13 ноября 1869 года любецкий дом и стоявший рядом с ним флигель «сгорели до основания с всею движимостью».19 А в 1877 году Александр Верещагин – последний владелец усадьбы Любец – продал ее вместе с заливными лугами и лесами, из которых его «дядя вырубал направо и налево огромные пространства. Нужны деньги для поездки в Петербург, – отдаст срубить на 5000 руб. и, конечно, смахнув на 10000 руб.; ему и горя мало – на его век хватит».20
Следует заметить, что, несмотря на страшное истребление лесов порубками и пожарами, окрестности Шексны в ее верховьях и особенно по берегам Суды, впадающей в Шексну в одиннадцати верстах ниже Череповца, все еще лесисты. Р.С. Дорошкевич, автор очерка «Тверское и Ярославское Заволжье», опубликованного в «Живописной России», пишет, что река Суда доставляет и наибольшее количество леса, барок, дров. Через нее выходит на Шексну ежегодно до 700000 деревьев, до 20000 кубических сажен дров и до 300 барок и других судов. Последние весной для сплава их к Рыбинску стягиваются вместе по три, четыре, даже по пять штук. В благоприятную погоду суда достигают Рыбинска на пятый или шестой день.
Места, мимо которых мы проходим, посетил в XVIII веке новгородский губернатор Якоб Сиверс. Они напомнили ему предместье Вулкана. Здесь, в так называемой «Уломе» (Уломская, Самосорская и Горская волости Череповецкого уезда),21 с незапамятных времен производилась выделка железа из местной болотной руды, сопровождаемая большим количеством дыма от сжигания дров на уголь и стуком молотов о наковальни в сельских кузницах. «Сию часть подлинно Железопольской назвать можно», – писал губернатор.
Разработкой железной руды занимались и оброчные крестьяне владельца Пошехонской вотчины графа П.М. Бестужева-Рюмина, проживавшие в деревнях Вахново, Городище, селе Любец. Граф предписал им «искать в своих землях и по всем болотам и истокам ржавца железной руды; где сыщется брать на пробу и дуть в крицы, и будет выгода и годна будет в сковородное дело, и такую руду копать и выжигать, и чистить и плавить в крицы и кришной завод размножать; понеже уже несколько домниц есть. (…) С осени жечь уголье, до января возить его к кузницам, а с января месяца чтоб все были по местам: по кузницам бить молотом до конца зимы и по весне готовить дрова на уголье».
Через 120 лет доктор медицины П.И. Грязнов, изучая условия быта крестьян Череповецкого уезда, свидетельствовал: «Вблизи кузниц обыкновенно где-нибудь в бугре вы видите ямы, покрытые землею с отверстием вверху – это так называемые томлянки,