Красный блокчейн. Андрей Валерьевич Васютин
И очень желательно – подальше от цветничка. Потому что не хочется им быть никак ассоциированными с эксплуатацией и геноцидом. Пусть это всё происходит, но где-нибудь там. В Конго. Или в Индии. Подальше. Чтобы даже не знать ничего. Как бы деньги откуда-то приходят, и отлично. А то, что там руки детям отрубают за невыполнение плана – это не к нам. Это всё местные недочеловеки.
– Какие ещё руки? – спросил Хунбиш. – Вы о чём?
– Ну, вот в том же Конго, – сказал Жорж. – Если план по сбору каучука был недовыполнен, то вполне нормально было поставить перед провинившимся его ребёнка, и чтобы тот сам выбрал, что ему отрубить. Какую ногу или руку. Тут же и отрубали. Если вы думаете, что это было в каком-нибудь средневековье, то нет. Чуть больше ста лет назад. Совсем недавно. Это так, ещё вполне приличный пример. Что-то подобное делали американцы с неграми, или англичане с индусами. Везде одно и то же. О, вот есть местечко.
Жорж припарковался, и они вышли.
– Тичелы захватывают отдалённые территории. Подальше от того места, где они живут. Чтобы не дай Бог не замараться всеми сопутствующими обстоятельствами. Технологически, а потом идеологически подавляют местное население. И полностью выкачивают все ресурсы. Совершенно не заботясь о том, что будет на этом месте дальше. И что будет с жителями. Да и жителей-то они людьми не считают. Держат их в рабстве. Хотят – казнят. Хотят – руки отрубают. И при этом навострились так морочить голову, что местные даже счастливы прислуживать. Тичельные цивилизации и народы – это те, которые мыслят своё развитие колониальным образом. Хотят иметь такие колонии, которые работали бы на них. Даже если они сами колонии. Особенно – если это колонии. Единственная их мечта – самим стать метрополией. Колонизировать кого-нибудь. Хотя обычно всё их так называемое государство – это пара хуторов, обломившихся им с империи. Так работает колониальное мышление. Раб не хочет отменить рабство. Он хочет стать господином и иметь своих рабов. А сейчас тичелы целят в нас. Хорошая территория, много ресурсов. Оптимально для колонии. Разделить, перетравить всех между собой, и можно ещё несколько веков не заботиться о комфорте. Деньги у них будут, поклонение будет. Безусловное подчинение – тоже. Так что.
Жорж резко замолчал. Впервые, как показалось Хунбишу, в нём проявилось что-то эмоциональное. Они перешли дорогу и оказались у храма с огромным золотым куполом.
– Хорошо, – сказал Хунбиш. Он заметил странную особенность почти всех диалогов – что с Олегом Кирилловичем, что с Жоржем. Спрашиваешь об одном, и не успеешь оглянуться, как выслушиваешь целую лекцию про что-то совершенного отвлечённое. – Ладно. И кто им противостоит? Тичелам? Мы? Или мы, наоборот, с ними?
– Нет, мы не с ними, – сказал Жорж. – Когда-то хотели. Сядешь с ними пить чай – и не успеешь оглянуться, как уже бегаешь для них делать заварку, размешивать сахар, подносить, кланяясь и преданно глядя в глаза. И всё ради того, чтобы тебя одобрительно похлопали по плечу. Вот это они умеют. Но нам быть на побегушках неинтересно.
– И что теперь? –