Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне. Кайла Анкрум
ются ничегошеньки не уронить.
Вижу вас, горжусь вашим мужеством.
1998
Им было по тринадцать, когда они забрались на фабрику игрушек в первый раз. Время близилось к полуночи, на улице морозило, и Августу было страшно до усрачки. Откинув с лица темные волосы, он прилепился к спине Джека, пока тот пытался вскрыть дверь.
– Живее, живее. Хватит копаться, придурок, нас же поймают, – шипел он.
Джек не обращал на него внимания – от страха Август всегда начинал грубить. Еще несколько секунд понаблюдав за тем, как Джек возится с отмычкой, Август окончательно разуверился в этом способе и просто жахнул в окно кирпичом.
Звук бьющегося стекла заставил обоих съежиться и нырнуть в тень. Убедившись, что копы не спешат выскакивать из ниоткуда и защелкивать на них наручники, Август повернулся к Джеку и просиял. Тот ткнул его в плечо, расплывшись в ответной улыбке.
– Не выпендривайся. Ну, кто первый внутрь?
– Спасибо, Август, что помог войти. Не знаю, что бы я без тебя делал. Ах, не стоит благодарности, Джек. Все что угодно для вас, принцесса, – с каменным лицом отозвался Август.
Джек слегка пихнул его.
– Обязательно быть таким говнюком? Лезь уже.
Они пробрались внутрь через разбитое окно и спрыгнули на пол.
– Уф-ф.
– Фонарик захватил?
– Конечно нет, Джек. Я посреди ночи поперся за тобой в заброшку без фонарика.
– Серьезно, кончай крыситься. Что на тебя нашло?
– Мне страшно. Такое ощущение, будто мы на пару оказались в какой-то жуткой версии «Моста в Терабитию»[1].
– Фигня. И прекрати читать такие книжки. А теперь давай сюда фонарик.
Август вяло подчинился. Джек нажал кнопку, и тусклый свет подчеркнул худобу его лица.
– О да-а. Ха-ха-ха, вау! Да это, считай, лучшее место во всем городе. Мы обязательно вернемся сюда утром.
И хотя слово Джека было почти законом, про себя Август истово молился о том, чтобы не возвращаться в это место совсем.
2003
К третьей ночи в психушке Август успел выяснить, что:
Температура воздуха тут никогда не бывает комфортной. Никогда. Либо жара, либо холод.
Едва ли половина установленных правил подчиняются здравому смыслу. Остальные как будто специально придуманы для того, чтобы их нечаянно нарушать.
Приходится есть тогда, когда велят, и то, что велят, либо не есть вообще. (И за это тоже наказывают.)
Нормальных одеял здесь нет ни у кого.
Как и настоящих друзей.
Пожалуй, тут хуже, чем в тюрьме.
Сосед по палате в ужасе шарахался от Августа и не разговаривал с ним, потому что в лечебницу его доставили прямо из зала суда, в наручниках, а санитарам не хватило человечности объяснить прочим пациентам, что он вовсе не отмороженный серийный убийца.
Ему не давали карандашей и держали его под постоянным надзором, так как непонятно с чего сочли склонным к суициду. Вдобавок Августа, в отличие от остальных обитателей заведения, вырядили в форму красного цвета, дабы все видели, что он особый пациент-преступник, как будто балагана с прибытием в наручниках и под конвоем было недостаточно.
И, что хуже всего, еще никогда в этой гребаной жизни ему не хотелось курить с такой страшной силой. Но скорее ад замерзнет, чем он затянется сигареткой в этих стенах. Поджигателям огня не выдают.
Август
Он наверняка отделался бы куда легче, если бы не язвил. А как не язвить, если ему все время задавали просто-таки дебильные вопросы? Во всех захолустных городишках копы одинаковы. Попробуй тут удержись от сарказма.
– Сынок, возгорание произошло случайно? – устало взглянул на него полицейский, словно надеялся услышать «да».
Разумеется, Август лишь сощурил глаза и огрызнулся. Ну его и затолкали в камеру – так быстро, будто он сам туда просился.
Нет, правда. На джинсах у него мокрые пятна от бензина, на ладонях ожоги второй степени. Отпираться при таких обстоятельствах – только зря тянуть время.
Джек
По большому счету попались они из-за Августа, хотя сам Август полагал, что если кто и виноват в теперешнем его положении, то это Джек. Джек всегда был главнее, даже в мальчишеские годы. И когда что задумывал, то возражений не терпел, а Август к этому просто привык. Он не вожак, лидерство не в его характере, он сам понимал и принимал этот факт. И все же… порой лучше самому определять свою судьбу.
Как в данной ситуации, например. Причем «ситуация», решил Август, проверив на прочность ремни на запястьях, еще мягко сказано. С другой стороны, он отчасти стыдился собственного нытья. Джеку сейчас в тысячу раз хуже, чем ему. Бедняга вообще сидит взаперти.
Тем
«Мост в Терабитию» (