Любовь длиною в жизнь. Максим Исаев
не занимало его мысли; он думал только о том, как сложится судьба двоих сыновей, если он сейчас бросит их в таком нежном, беспомощном возрасте. Полу-сироты. Безотцовщина. Конфликт с отчимом, который, возможно, появится, ненависть ко всем, в том числе к матери, трудная юность, дурная компания, тюрьма, сломанная судьба.
Саиду стало страшно от своих же мыслей, его передёрнуло, и он, испуганно посмотрев вокруг, попытался избавиться от них, уставившись в иллюминатор. Но мысли не отпускали, в последнее время они преследовали его почти всегда, теперь же, когда жизнь могла в корне измениться, он не знал, по какой дороге ему идти: или и дальше терпеть жгучий холод и ненависть жены, её агрессию, постоянные скандалы по любому поводу и даже без повода – терпеть ради сыновей, или же бросить всё к чёртовой матери и начать другую жизнь, с чистого листа – ради собственного счастья, но при этом обречь сыновей на безотцовщину? Тяжело. Трудно.
На автостанции в Минске ребята тоже сидели молча, грустно глядя в пол, будто случилась трагедия. Со стороны можно было подумать, что муж собрался на фронт, на войну, а жена держит его, схватив за правую руку обеими руками, и, уткнувшись в его плечо, прощается, зная точно, что он уезжает навсегда.
Раиса повернула голову, вытерла слёзы и произнесла траурным голосом:
– Как быстро время пролетело! Мне не хочется с тобой расставаться, Саид!
– Мне тоже. Я пока и не понял, что было со мной и что стало со мной. То ли это было во сне, то ли наяву.
– Всё было наяву, Саид! Наяву!
– И теперь я не знаю, что с этим делать.
– Не жалеешь?
– Ничуть! У меня ничего подобного не было в жизни! Это была командировка в рай. В рай к Рае! Я не смогу забыть. Ты ангел, а не женщина!
Пытаясь взять себя в руки, помогая загрузить багаж в автобус, уже перед самой посадкой, прижавшись к Саиду, Раиса спросила:
– Приедешь ко мне?
– Спрашиваешь ещё! И не раз!
– Посмотришь, где я живу, как живу. С родителями познакомишься. Я им обязательно расскажу про тебя. Пусть знают. Может, ты надумаешь насовсем приехать…
– Не знаю. Тяжело. Раиска, я хочу, чтобы ты поняла. Там, на исторической Родине, у меня большая дружная семья. Тут я один. Совсем один. Кроме сыновей, у меня нет никого. Сыновья для меня не просто дети. Я кавказец. Горец. Для горца сыновья – смысл жизни. И я не знаю, смогу ли я их бросить ради личного счастья.
– Хорошо, Саид. Ты хоть на несколько дней приезжай. Я буду ждать. Адрес не теряй.
– А я буду очень скучать. Очень. Дай ещё раз обниму тебя. Спасибо тебе за всё. И долг привезу обязательно. Пока. Пока. Не плачь. Увидимся. Не плачь…
Саид пытался успокоить Раису, давая ей надежду на то, чему даже сам верить боялся. Вытирая слёзы, Раиса вошла в автобус, села у окна и всё продолжала вытирать бесконечные струи слёз, то плача, то улыбаясь Саиду. Автобус зарычал своим мощным мотором и увёз Раису в неизвестность, в туман судьбы.
Кабинет замдиректора Кулакова заметно изменился за каких-то десять дней. Светлее как-то стало в нём, теплее и даже добрее. Секретарши не