Муравечество. Чарли Кауфман
сент-огастинского кинематографа (СООССОК), которое выглядит довольно монструозно – и буквально, и образно: оно спроектировано так, чтобы напоминать смесь местной испанской архитектуры с головой Твари из Черной лагуны – возможно, самого известного фильма из всех, с какими ассоциируется Сент-Огастин; в действительности его почти целиком сняли рядом с городом Па́латка. У здания нет окон, кроме двух, которые символизируют глаза Твари; они расположены на уровне третьего этажа, поэтому в фойе темно, и именно здесь я встречаю куратора Общества, Эвридику Снаптем, этакую неваляшку с непропорционально маленькими пальцами и головой.
– Так значит, вы мужчина, – первое, что она говорит. – Я, конечно, читала ваши книги, но ваш гендер оставался для меня загадкой. По правде говоря, думала, вы женщина.
– Что ж, приму это за комплимент, – говорю я, чтобы сказать хоть что-нибудь и еще потому, что никто не уважает женщин больше меня.
– Не уверена, что именно это имела в виду, но… – Она изображает какой-то смутный и нетерпеливый жест в духе «не важно». – Словом, к делу.
И она ведет меня по коридору и по лестницам.
– Хранилище в подбородке, – говорит она. – Мы говорим «подбородок», потому что это как бы подбородок Твари. Вы, возможно, заметили, что здание построено в форме головы Твари из Черной лагуны; фильм сняли в Палатке, неподалеку отсюда. В общем, ваши материалы уже на месте. Из подбородка ничего нельзя выносить. Когда будете готовы посмотреть материал, выходите из подбородка на первый этаж, в левую жабру. Следуйте указателям. Не забудьте закрыть подбородок. В левой жабре – Первый кинозал. Это слева, если смотреть из глаз Твари, то есть как если бы вы и были Тварью. Но у нас тут четкие указатели. Если заблудитесь, звоните мне на мобильный, я за вами приду. Хотя вы вряд ли заблудитесь. Тут четкие указатели. Левую жабру мы всегда оставляем открытой. Не закрывайте, когда уйдете. Это из соображений пожарной безопасности.
Она отпирает подбородок, я захожу, и она закрывает дверь у меня за спиной, оставляя наедине с запрошенными материалами. Вижу на стенах под потолком три камеры наблюдения. Тут все серьезно.
Моя монография под названием «Наконец-то я соответствую: гендер и трансформация в американском кинематографе» будет – возможно, самоочевидно – критическим экскурсом в историю трансгендерности в американском кинематографе. Первый зарегистрированный фильм на эту тему – как ни странно, «Очарование Флориды», снятый в 1914 году здесь, в Сент-Огастине. Логлайн фильма: «Молодая женщина проглатывает волшебное семя и превращается в цисгендерного гетеронормативного мужчину – или, по крайней мере, становится похожа на цисгендерного гетеронормативного мужчину со всеми вытекающими цисгендерными гетеронормативными манерами (man-ерами!) и желаниями. Ее жених в конце концов тоже пробует волшебное семя и начинает жеманничать в чепце и платье, пока за ним гонятся разгневанные горожане». Этот фильм – потрясающая капсула времени, и он задаст тон всей моей книге.
Я