Любовь без размера. Стефани Эванович
и даже остановился. Она говорила совершенно серьезно. Неужели она после четырех месяцев такого упорного труда могла бы съесть все это в один присест?
– Ты и вправду съела бы весь этот мусор? За один раз? – Он даже не пытался скрыть ни своего ужаса, ни злости. Зачем ей с таким рвением вставать на пути своих собственных достижений? Уперев руки в бока, он принялся ее отчитывать: – Что могло заставить тебя пойти на такое, да еще среди ночи?
Даже при свете одной лишь луны он видел, как ее глаза остекленели и, когда она подняла на него взгляд, в них отразились блики.
– Шкафы разбирала. – Она сделала попытку сдобрить свои слова грустной полуулыбкой, но тщетно.
Логан сразу все понял. Сердце бухнуло. Она собирала оставшиеся от мужа вещи.
– Просто подумала, что, видимо, время пришло, – с тоской добавила она. Возможно, ошиблась.
Оставив прежнюю суровость, Логан обратился к своей профессиональной экспертизе.
– Может быть, оно пришло и тебе просто надо принять этот вызов. У тебя разыгрались эндорфины, и тебе сейчас, похоже, хочется скорее тошнить, чем есть. Я могу ненадолго остаться, помочь тебе со шкафами.
Холли улыбнулась, и даже темнота не скрыла ее искренности.
– Я почти закончила. Остались отдельные вещи. То, что я просто не могу выбросить. – Улыбка постепенно угасла.
– Ладно тебе. Давай с этим покончим, – сказал Логан, изо всех сил стараясь подбодрить ее. Они расслабленно шли к дому. Он вслед за ней поднялся по лестнице и прошел по коридору к ее спальне.
Заглянув в соседнюю комнату, он резко остановился.
– Холли! А что с этой комнатой?
Она не была похожа ни на одну из остальных. Почти пустая, какая-то санитарная и даже стерильная. Гладкие белые стены, голый деревянный пол и ничего, кроме больничной койки и кое-какого медицинского оборудования. Здесь были задвинутые в угол и аккуратно обмотанные проводами кислородные баллоны и мониторы. На койке не было ничего, кроме матраса, плоско лежавшего внутри раздвижной рамы с хромированными доходящими до середины перекладинами по бокам. Он вошел в комнату и сразу же ощутил ее священность. На одной стене – той, что была напротив окон без штор, висело единственное украшение этой комнаты. Это было огромное фото гор в раме: на вершинах лежал снег, у подножия было прохладное озеро, в котором они отражались, как в зеркале. Небо на заднем плане было идеально голубым, не считая плывущих вдали пушистых белых облачков. Фотография занимала почти всю стену. Сердце у Логана сжалось. Было ли фото последним, что видел ее муж перед смертью? Он взглянул на стоящую в дверях Холли.
– Очень красивая фотография, – уныло заметил он.
– Правда? – со своего места за порогом откликнулась Холли. Она не входила в эту комнату почти год. После похорон, когда все вернулись к обычной жизни, она проводила здесь целые дни. Сидела на арендованной больничной койке и думала: Здесь Брюс провел последние дни и часы. Конечно, его дух задержался здесь, свободный от оков