Заводная девушка. Анна Маццола
ухмыляющийся заводной дьявол с высунутым черным языком. Эту книгу отец подарил ей десять лет назад, перед отправкой в школу при монастыре Сен-Жюстен.
– Там о тебе позаботятся гораздо лучше, чем я, – заявил отец с беспочвенной самоуверенностью, свойственной взрослым.
Перед глазами замелькали картины прошлого. Вероника вспоминала, как собиралась, увязывая свои книги и кукол. Потом была ночная поездка. В монастырь ее привезли на рассвете. Он помещался в средневековой крепости, чьи каменные стены сурово глядели в серое утреннее небо. За монастырским порогом ее встретила полная тишина. Ни криков, ни скрипа колес, ни тиканья часов. Только тихое пощелкивание четок и шарканье ног по каменному полу.
Их встретила преподобная мать аббатиса. У нее было обрюзгшее улыбающееся лицо, похожее на рыбью плоть, втиснутую в апостольник.
– Добро пожаловать, дочь моя. Мы рады, что ты влилась в наши ряды. Я вручаю тебя мудрому водительству нашей воспитательницы, заботящейся обо всех воспитанницах. Познакомься с сестрой Сесиль.
Вперед вышла другая женщина: повыше ростом, сухопарая, с глазами острыми, как кремень. Она протянула Веронике костлявую руку.
– Вероника, будь смелой девочкой, – прошептал отец, когда она не сдвинулась с места.
Он легонько толкнул ее к воспитательнице. Ощутив длинные холодные пальцы женщины, Вероника подумала, что смелость ей очень понадобится. Только так можно выжить в этом месте.
– Мы учим их смирению, – услышала Вероника слова аббатисы, обращенные к отцу. – Через доброту, сострадание и любовь мы учим их идти по правильным стезям.
Но рука сестры Сесиль, уводящей Веронику от отца, вовсе не была доброй. Лицо воспитательницы не излучало любви. Она провела девочку по лестнице, затем по коридору, открыв дверь дортуара – длинной комнаты, где Веронике теперь придется спать вместе с другими воспитанницами.
– Вот твоя кровать.
Сестра Сесиль указала на последнюю в ряду из двадцати кроватей, поставленных вдоль стены, как в больнице или морге. Воспитанницы еще спали. Каждая кровать имела табличку с именем. Такая же была и на кровати Вероники, но пустая. На табличке соседней кровати значилось: «Клементина». Вероника опустила сундучок на изножье кровати и вдруг увидела, что Клементина не спит. Девочка лежала тихо, но ее карие глаза сверкали.
Услышав шаги снаружи, Вероника выглянула из окна и увидела отца, возвращающегося к карете. Она не заплакала, а с холодным пониманием смотрела, как карета тронулась.
Палец Вероники скользил по изображению древа Теофила, изготовленного из позолоченной бронзы. На ветвях сидели заводные птицы. Далеко от дома и всех, кого она знала, вдали от привычного мира книга об автоматах стала не только занимательным чтением, но еще другом и проводником. Дедал со своими дышащими статуями, царь Алкиной с его золотыми и серебряными сторожевыми псами – все они были вратами в мир, лежащий за стенами монастыря, проблеском