Последний классик. Том второй. Рим Юсупов

      72

      Как яви отклики живые,

      Его рассказы всем нужны.

      Немало истин обнажили,

      Отвергнув ложь тех дней, они.

      Немало видимых пороков

      Людей, сумели отразить.

      Пусть не пронзительны их строки

      И всё-таки, смогли пронзить,

      Умы людей, той правдой явной,

      Что оживала неспроста.

      Хотя писал он не о главном,

      Но совесть Бунина чиста.

      В любом рассказе отражал, он,

      Суть золотого бытия.

      Любовь словами выражая

      К любому проявленью дня.

      С природой, словно бы сливаясь,

      В леса и степи, уходя,

      И в солнце чувствовал он радость,

      И в каждой капельке дождя.

      73

      Не зря сумели вновь пролиться,

      Подобием земных стихий,

      Живые, трепетные мысли

      В его рассказы и стихи.

      В их изумительность поверив,

      Сумев в них, новый мир открыть,

      Все эти дивные шедевры

      Спешат редакторы купить.

      Теперь, от дел освободившись,

      Поэт торопится к друзьям.

      Об их, разгульной, бурной жизни,

      Давно, конечно, Бунин знал.

      И не отказывался с ними

      На вечеринках их бывать

      И там рассказами своими,

      Да и стихами, удивлять.

      А после встреч тех, рестораны,

      Почти до самого утра

      А утром в голове туманной,

      Ни чувств, ни мыслей для пера.

      74

      Нет, жить так больше не годится.

      Не зря, тех пиршеств мрачен след.

      Из Петербурга снова мчится

      В Москву, на поезде поэт.

      Оттуда сразу же, в Огневку,

      К отцу. Он сильно постарел.

      Хотя шутил, как прежде, метко

      И интерес ума имел

      К политике, к событьям разным

      И власть критиковал, слегка.

      Та встреча с сыном, словно праздник,

      Обогатила старика.

      А лето только начиналось.

      Вновь, на родимой стороне,

      Душа поэта затерялась,

      Поверив знойной тишине.

      Он жил в Ефремове всё лето,

      Затем отца вновь навестил.

      Теплом любви его согретый,

      Он счастлив в те мгновенья был.

      75

      С отцом приятно он общался.

      Поэт, конечно же, не знал,

      Что в эти дни он с ним прощался —

      Никто из них не ощущал,

      Что эта встреча – дань бессмертью.

      Навек расстанутся они.

      Поэт отца уже не встретит,

      Когда-нибудь, в иные дни.

      Но не было подобной мысли

      Ни у него, ни у отца.

      Шутил отец, как прежде в жизни,

      Стирая пыль годов с лица.

      И даже жалобы все в шутку

      Он, неизменно превращал.

      Подумать даже было трудно

      Что он о смерти что-то знал.

      А может, знал и не старался

      Об этом сыну говорить.

      Он раньше