Сказка со счастливым началом. Галина Маркус
отморозку.
– Твой этот… Женя – скажешь, лучше? Слабак, небось, червяк книжный, знаю я таких… Да я бы его одной рукой… У меня разряд!
– Он мастер спорта по боксу и самбо.
– Значит, качок тупорылый? Да он у меня…
– Слыхали уже. Папа пришлёт амбалов, да? Сам-то в штаны наделаешь.
– Что?! Что ты сказала?!
– Всё, хорош! Давай, отчаливай. И завтра мне лучше не попадайся!
Она оглянулась в поисках его одежды – джемпера не было, наверное, оставил внизу. Кроссовок тоже. Парень стоял босиком. Соня решительно подошла к нему и подпихнула к выходу. Но Дима не двинулся, во взгляде его что-то переменилось. Соня подумала, что рано решила, что он протрезвел, и ей стало не по себе. Парень внезапно схватил её за руку, она попыталась вырваться, но он и сам тотчас же отпустил.
– Соня… Ты – Соня, да? Я… Прости, я не хотел так, без спросу. Я просто… очень тебя хотел…
– Так хотел или не хотел?
– Хотел… но…
– Убери грабли – немедленно!
Он, действительно, дотронулся до её шеи, но уже по-другому – нежно и нерешительно. Соня дёрнула плечом, и Димина ладонь сползла по её голой руке, легко коснувшись запястья. Он чуть сжал её пальцы, и от этого прикосновения Соню вновь пронзило острое желание. Она отшатнулась – собственная реакция напугала её куда больше безобразной постельной сцены. Теперь парень смотрел совсем странно – взволнованно, как будто даже ошарашено.
– Подожди, я понял… вот кретин…
– Иди вниз… как там тебя… Дима! – взмолилась она.
– Пожалуйста… пожалуйста, можно я…
– Нельзя!
– Нет… Можно… можно, я тебе позвоню?
– Вниз! – потребовала Соня и упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь отодвинуть его от себя.
Глаза у парня стали почти умоляющими, как у побитой собаки. Он упрямо мотал головой.
– Иди, проспись, Дима, всё будет хорошо, – начала уговаривать Соня. – Ну что там у вас, девочек, что ли, нет, что ты к тёткам лазаешь?
Она вспомнила сейчас совершенно не к месту, как мама решала, делать ли дверь на втором этаже. В купленном Марой домике лесенка наверх была, а комнаты, как таковой, нет – только гипсокартонная перегородка разделяла помещение на две части. «У нас ведь не будет посторонних», – махнула рукой мать, и про двери забыла.
– Ты – не тётка! – горячо заявил вдруг Дима. – Ты… очень красивая… Ты же… моя…
– Вот спасибо! – устало выдохнула Соня. – Сам спустишься? Или помочь?
– Маленькая моя… – с внезапным придыханием прошептал он, порывисто притянул её к себе, провёл рукой по волосам и поцеловал в висок. – Моя, слышишь, моя! Я знал же… будешь моя…
Он крепче прижал Соню и дохнул на неё перегаром. Ну, сколько можно терпеть этот абсурд? С кем это происходит? Неужели с ней? Словно в наказание за равнодушие к физиологии – мол, не хочешь по-хорошему? Тогда получи!
Но почему вдруг бред пьяного сосунка отозвался в сердце нежданной болью? Каким образом его прикосновение напомнило другое, тайное,