За правое дело. Василий Гроссман
зависимостей уложиться в решения, рожденные ценным, но все же ограниченным частным опытом.
И живой ум Новикова все напряженней и глубже обращался ко всей совокупности совершавшихся событий, к великому потоку действительности – источнику познания и мышления, главному контролеру формул и теорий.
24
Новиков торопливо шел по улице. Он, не спрашивая, видел, где расположены отделы штаба: в окнах он узнавал знакомые лица, у подъездов и парадных дверей знакомых часовых.
В коридоре ему встретился комендант штаба подполковник Усов. Краснолицый, с небольшими, узкими глазами и сиплым голосом, Усов не был тонкой натурой, да и должность коменданта штаба не располагала к чувствительности. Опечаленное, расстроенное выражение казалось необычным для его неизменно спокойного лица. Взволнованным голосом он стал рассказывать Новикову:
– Летал, товарищ полковник, на «У-2» за Волгу, на Эльтон, там часть моего хозяйства стоит… солончак, степь, хлеб не растет, верблюды. Я уже подумал: если там стоять придется… куда размещать штаб артиллерии, инженерную часть, разведчиков, политуправление, второй эшелон – я даже не знаю. – Он сокрушенно вздохнул. – Вот только дынь там много, я их столько взял, что «кукурузник» еле поднялся, вечером пришлю вам парочку. Как сахарные…
В отделе Новикова встретили так, словно он год проблуждал в окружении. Оказалось, дважды в течение ночи его спрашивал заместитель начальника штаба, а под утро звонил секретарь Военного Совета, батальонный комиссар Чепрак.
Он прошел через просторную комнату, где уже были расставлены знакомые ему столы, пишущие машинки, телефонные аппараты.
Полногрудая, с крашеными волосами Ангелина Тарасовна, считавшаяся лучшей машинисткой штаба фронта, отложив махорочную папиросу, спросила:
– Не правда ли, чудный город, товарищ полковник? Чем-то напоминает Новороссийск.
Желтолицый, страдавший нервной экземой майор-картограф, поздоровавшись, сказал:
– Спал сегодня по-тыловому, на пружинном матраце.
Младшие лейтенанты – чертежники и завитые девушки-бодистки быстро поднялись и звонким хором сказали:
– Здравствуйте, товарищ полковник!
А любимец Новикова – кудрявый, всегда улыбающийся Гусаров, – зная расположение к себе начальника, спросил:
– Товарищ полковник, я ночь дежурил, вы не разрешите мне после обеда в баню сходить помыться?
Он попросился в баню, зная, что начальники отпускают в баню охотнее, чем повидаться с родными или в кино либо выспаться после дежурства.
Новиков внимательно оглядел комнату, где стоял его стол, его телефон, запертый железный ящик с бумагами.
Лысый лейтенант, топограф Бобров, в мирное время учитель географии, принес новые листы карты и сказал:
– Вот бы, товарищ полковник, во время наступления так часто менять листы.
– Пошлите посыльного в разведотдел, а ко мне никого