Враг моего врага. Том 3. Натали Р.
и отчаянием.
– Остаешься на «Ийоне», – сказал он.
Она выронила расческу, лицо призрака озарилось неуверенной улыбкой, враз преобразившей ее – из худосочной плаксы почти в красавицу. Она обхватила его колени, прижалась к ним лицом.
– Спасибо, господин адмирал! – шепот такой, словно сейчас разрыдается от радости.
– Я соврал Мрланку. Сказал, что люблю тебя, что ты – женщина моих грез. Это не так, и я виноват перед ним. Но, думаю, ты меня не выдашь.
– Не выдам! – клятвенно пообещала она.
– Надеюсь, тебя не обижает мое отношение? Судя по всему, между нами сегодня что-то было и, вероятно, еще будет, если ты не против, но я тебя не люблю.
Она не расхохоталась истерически лишь потому, что на хохот не было сил. Никто и никогда не любил ее, и никто не спрашивал, не обижает ли ее это. Что на родине, что у врагов, ее чувства были всем безразличны. Этот землянин впервые обратился к ней, как к человеку, а не как к живой табуретке или говорящему унитазу. «Если ты не против»… До сих пор и мысли не допускалось, что она смеет быть против и что это может иметь какое-то значение.
– Господин адмирал, – она не сдержала всхлип от полноты чувств, – вы можете относиться ко мне как угодно, я не обижусь. Только за шею не кусайте.
Он хмыкнул.
– Тебя как зовут? – лучше поздно, чем никогда.
– Эст Унтли, господин адмирал.
– Прекрати уже это «господин адмирал». Называй меня просто «Йозеф».
– Да, господин Йозеф.
Он закатил глаза.
– Давай, завязывай свои косы. Пойдем в медблок.
Йозеф отозвал Клару для разговора в процедурную, на минуту оставив Эст Унтли у лазарета. И Мария, болтающая с роженицей, увидела ее в приоткрытую дверь.
– Ах ты, тварь!
В сердце добродушной, заботливой Марии жила одна ненависть. Ненависть к гъдеанам, убившим ее мир. Жгучая, иррациональная и неистребимая. Предстоящий рейд на Гъде вдохновлял ее, вроде бы не воинственную женщину, и она молилась о том, чтобы именно «Ийону Тихому» довелось причинить наибольшее число смертей и разрушений.
И тут за дверью мелькнули гъдеанские косы и брови вразлет. Мария, бросив Эйззу на полуслове, выломилась в коридор и залепила гъдеанке плюху тяжелой, вовсе не дворянской ладонью.
– Тебе чего тут надо, дрянь?
Эст Унтли не удержалась на ногах. Мария подскочила к упавшей, со злостью врезала туфлей в бок.
– Чтоб ты сдохла, нелюдь!
Женщина застонала. Мария вцепилась ей в косы.
– Дома не сиделось, гадина? Получи! Где наше солнце, змеища? Чтоб вам всем такой же конец пришел! Только ты до него не доживешь, я тебе ноги повыдергаю и в вагину запихну задом наперед!
Переговорив с Кларой насчет Эст Унтли – он полагал, что у гъдеанки, помимо ран на шее, могут быть и другие, скрытые травмы, и просил разобраться повнимательнее, – Йозеф вышел в коридор, чтобы позвать ее… и увидел мересанку, яростно таскающую за косу и пинающую женщину, которой он пообещал лучшую участь, чем на «Молнии».
– Мария! – рявкнул он.
Она