Жена на один год. Марья Коваленко
немоты, которая на меня напала, хотелось провалиться сквозь землю. Рот отказывался открываться, а язык шевелиться. Но мой спаситель, казалось, этого не замечал. Вместо того, чтобы отругать меня за то, что забралась на территорию охраны, он начал рассказывать о собаке и смотрел так, будто гладил по голове.
Его стараниями к моменту, когда к нам подбежал приемный отец и его жена, я почти пришла в себя. С непослушных губ сорвалось хриплое «спасибо». Но другие слова благодарности потонули во внезапном крике.
– Лера, какого черта ты здесь делаешь?! – бас «отца» одинаково сильно бил по барабанным перепонкам и по нервам.
– Я тебе говорила, что она опять убежит к охране рисовать свои рисунки, – не менее громко возмутилась «мать».
– С ума сошла?! Ты понимаешь, что у нас завтра важное интервью для прессы? Демон мог тебя покусать. Как бы я объяснил это фотографам и журналистам?
Если бы словами можно было бить, сейчас на мне не осталось бы ни одного живого места. Мышцы от напряжения снова заныли, и переносицу обожгло болью от подступивших слез.
– Она ни о чем не думает! – Всплеснула руками «мать». – Ей плевать на твою предвыборную компанию и наше будущее. Лишь бы рисовать, мотать нам нервы и…
Будто только сейчас заметила, кто держит собаку, в конце фразы она осеклась и тут же переменилась в лице.
– О, Боже, Никита?! Ты?! Здравствуй, дорогой! – Женский голос зазвучал как колокольчик. Чисто, звонко и радостно. – Ты вернулся? Так загорел, я тебя сразу не узнала. Думала, охрана…
Холеное лицо Татьяны Егоровны вспыхнуло румянцем. Краснота пятнами раскрасила щеки, и пухлые губы дрогнули.
– Мы тебе так обязаны, – затараторила она. – Спасибо, что спас наше недоразумение. Двенадцать лет, а глупа как пробка. У нас сплошные проблемы, а тут ещё и тебе пришлось её спасать.
Закатив глаза, мать как веером принялась махать себе руками.
– О, Никита, здоров! – До «отца» тоже дошло, кто явился мне на помощь, и вместо ярости на лице появилась улыбка. – А ты чего не позвонил, что возвращаешься? Мы бы шашлык-башлык организовали. В конце концов, не каждый день сын моих друзей из Штатов прилетает.
Теперь взгляды обоих «взрослых» были прикованы к незнакомцу. Обо мне они словно забыли. Любой другой на моем месте, наверное, растерялся бы. Но мне вдруг стало все равно… и на упреки, и на безопасность, и на вину.
Красивые серо-зеленые глаза все еще смотрели лишь на меня. Будто изучали. Только стоять рядом со своим спасителем я больше не могла. Дышать рядом с ним не получалось.
Наверное, попасться в лапы Демона было не так ужасно, как сейчас находиться близко к этому мужчине и чувствовать себя последним ничтожеством во вселенной.
«Трусиха и слабачка» – вспомнились слова Федора, главного задиры нашего детского дома. Никогда я с ним не соглашалась. Всегда спорила и даже готова была драться. А сейчас…
Уже окончательно забыв обо мне, «родители» принялись обсуждать предстоящий шашлык, а я отошла в сторону. Потом быстро, будто снова