Граничник. Апокалипсис на Церере. Виталий Останин
спросил Стеф, задрав лицо к потолку. Ну, правильно, кто же еще это мог быть, кроме загадочной Манты, которую пару раз упоминали подземники? Та самая, которая должна и «кипятком ссать», и «мозги морщить».
– Мое имя Кларисса. Но да, многие называют меня Мантой, – со смешком отозвался голос. – И смотреть лучше не на потолок, а на стену. Камеры находятся примерно на уровне ваших лиц.
Стефан тут же уставился на ровную поверхность перед собой, за что заслужил одобрительное покашливание со стороны голоса. После чего камера погрузилась в тишину – по крайней мере, со стороны так выглядело. На самом же деле мы со Стефом, пока невидимая Манта-Кларисса не приступила к допросу, вели довольно оживленный диалог.
«Они вроде вменяемые», – начал я не очень уверенно, прекрасно понимая, как на эту реплику отреагирует подопечный. Тот не подвел.
«Ага! С демонами договор заключили – вменяемые, аж пробы негде ставить!»
«Слушай, ну какой у них был выбор-то? Погоди, не начинай! Знаю я, что ты хочешь сказать! Конечно, они могли гордо отказаться от договора и погибнуть…»
«Все рано или поздно умрут!»
«Но лучше поздно, чем наоборот, верно? Стеф, ты же никогда фанатиком не был, так что давай сейчас этот режим не включай! Я понимаю, то, что мы видели наверху, может вывести из себя кого угодно. Но… сделай скидку, ладно? Это люди двадцать седьмого века! Ты же смотрел видео, читал аналитички по их поводу – никто в то время ни во что уже не верил. Бог, дьявол – для тогдашних людей они были фигурами мифологическими, даже сказочными. Помнишь, они же в первые дни считали, что на них инопланетяне напали. Что касается тех, кто живет на станции сейчас – они-то в чем перед тобой виноваты? Не они с демонами договаривались, а их прапрапрадеды».
«Но теперешних подземников, я смотрю, все устраивает!»
Впрочем, боевой настрой подопечного все-таки пошел на спад. Он злился, точнее сказать, чувствовал себя не в своей тарелке. Заботливо созданный кем-то из высших демонов гротескный мирок, поставляющий аду людские души в промышленных масштабах, кого угодно мог выбить из колеи. Как и любой другой воин Церкви, столкнувшийся со злом подобного размаха, он желал разрушить порочную систему. Понимая при этом, что с наскока такое ему не под силу. Вот и бесился, раздираемый на части долгом и бессилием.
«Давай так! – подпустил я в голос строгости. – Тебе повезло родиться тогда, когда подобный выбор уже не стоял. Местные таким везением не обладали. Каждый из этих людей, что под солнцем живущих, что нижних, вынужден был приспосабливаться к обстоятельствам. Это их мир – от рождения! Поверь, случись тебе появиться на свет здесь, ты бы вырос не на догматах Церкви, а в той мерзости, что им заменяет законы Божии. Будь уверен, граничник, ты стал бы таким же, как они, так что не надо мне тут губы поджимать!»
Судя по участившемуся пульсу, зацепил я стража крепко. Он явно намеревался мне что-то ответить, но уже несколько секунд никак не мог подобрать подходящих слов. А потом, когда волна гнева схлынула