О чем песни Егора Летова. Владимир Кочнев
заточении в темницу, в гроб, превращении в предмет, в «общественный унитаз», «в лед». В одной из своих лучших песен «Война или мир?» Летов ясно формулирует этот принцип:
– Свобода или плеть?
– Свобода или плеть?
– Свобода или плеть?
– Плеть!
Свобода обретается не вне, а внутри, не по пути вверх, а по дороге вниз. Она обнажается через мрак, а свет ее только отпугивает. Она достояние обделенных, а не удел обласканных судьбой. «Плеть», «страдание», «боль», «пытка», «смерть» ближе к ее тайной сущности, нежели все внешние атрибуты независимости и власти.
Многомерный танатос
Если для обывателя смерть – это абсолютный конец, то для жаждущего свободы Летова – это скорее великое начало. Смерть у него не одномерна и не плоскостна, она обладает множеством измерений, исследование и описание которых составляет динамическую ткань творчества «Гражданской Обороны». Мука, пытка, страдание, погруженность в последние низы бытия, восприятие мира как гигантской и безысходной выгребной ямы, суицидальные порывы, некрофильские, садо-мазохистские припадки – это преддверие Смерти, вскрытие ее фактического присутствия в бытии, обнаружение ее повсюду и во всем. Постоянство и единственность некрофильской темы всех текстов «Гражданской Обороны», а также их совершенная серьезность опровергают возможное подозрение, что речь идет о некотором искусственном концепте. Летов органически воспроизводит «гностический синдром», то есть восприятие мира, свойственное гностическим сектам ранних христиан, которые считали что весь мир создан «злым богом», «демиургом», а следовательно, его последним основанием является именно смерть и страдание. В отличии от западного панка, чей стиль заканчивается (в лучшем случае) обостренным экзистенциализмом и эстетическим эпатажем, Летов вписывается, скорее, в совершенно иную, сугубо автохтонную, русскую духовную традицию, в которой глубинные гностические мотивы повторяются со странной регулярностью – у философа Сковороды, у Кириллова в «Бесах» Достоевского, у многочисленных персонажей Мережковского, Сологуба, Платонова, Мамлеева, а также в поэзии Хлебникова, Есенина, Клюева.
Всех желающих отсылаем к замечательной статье Дугина
В более сложных альбомах эта тема будет развиваться и развиваться дальше. Летов не стремится в свету, Летов стремится к темноте.
Поскольку абсолютной свободы не существует, поэтому летовский оптимизм – это оптимизм обнаружения смерти и преодоления ее.
Ты умеешь плакать – ты скоро умрёшь
Кто-то пишет на стенах – он скоро умрёт
У неё есть глаза – она скоро умрёт
Скоро станет легко – мы скоро умрём…
Кто-то пишет на стенах -он скоро умрёт
Пахнет летним дождём – кто-то только что умер
У них есть что сказать – они скоро умрут
Кто-то тихо смеётся – я скоро умру…
Я