Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. И. Д. Козочкин
Это касается, например, преступлений, когда поведение осуществляется во время действия одного закона, а преступный результат наступает во время действия другого, а также длящихся или продолжаемых деяний, например сговора. В первом случае применяется закон, действовавший во время осуществления поведения. Во втором – новый закон, даже усиливающий наказание, действовавший на момент прекращения сговора или его пресечения.
Однако конституционное требование запрета обратной силы закона не распространяется на судебные решения. И хотя Верховный суд США сравнительно недавно указал, что оговорка о надлежащей правовой процедуре запрещает апелляционным судам[255] делать то, что положение ex post facto запрещает делать законодателям, в этом вопросе не так все просто. Дело в том, что, осуществляя толкование уголовных статутов, суды выносят решения, имеющие обратную силу. И, как пишет Дж. Холл, «ретроактивность – существенная часть “американской правовой системы”». [256]
В связи с этим У. Лафейв и О. Скотт отмечают: справедливости ради следует сказать, что, во-первых, запрет ретроактивных судебных решений не столь широкий по сравнению с запретом обратной силы статутов, и, во-вторых, право, касающееся первого, не так разработано, как право, касающееся положения ex post facto.[257]
Таким образом, это положение применительно к судебным решениям действует в гораздо более ограниченных пределах, чем в области законодательства. Данный вывод подтверждается многочисленными примерами из судебной практики. Так, Верховный суд штата Орегон, отменив предыдущее решение, постановил, что новое решение может применяться ретроактивно, так как поведение обвиняемого было преступно само по себе (malum in se).[258] К преступлениям этой категории в доктрине относятся деяния, посягающие на «вечные и неизменные нормы естественного права»: убийство, изнасилование, кража и многие другие.
Давая толкование статута, определяющего преступление неясным, нечетким языком, уточняя его, суды нередко ухудшают положение обвиняемого, так как он заранее не знает, что его поведение является преступным, т. е. подпадает под действие такого статута.
Здесь следует подчеркнуть, что, как представляется, Верховный суд по данному вопросу не всегда занимает достаточно последовательную позицию: в одном случае, как отмечалось выше, он запрещает нижестоящим судам выносить решения, имеющие обратную силу, в другом – более позднем – он фактически это делать разрешает.[259] Правда, иногда он указывает, что такие решения должны содержать «ограничивающее толкование», которое должно быть «относительно простым и естественным»,[260] чтобы характер толкования мог быть «разумно предвидим» и давал какое-то предупреждение о том, в каких пределах соответствующий статут применим.
И, наконец, следует отметить, что принцип законности не допускает аналогии права. Однако нет необходимости много говорить о том, что в США, где общее или прецедентное право играет столь
В постановлении этого суда сказано: «Верховному суду штата» (Bouie V. City of Columbia, 378 U.S. 347, 84 S. Ct. 1697, 12 L. Ed. 2d 894 (1964)).
State V. Mellenberger, 163 Or. 233, 95 P. 2d 709 (1939).
United States V. Vuitch, 402 U.S. 62, 91 S. Ct. 1294, 28 L. Ed. 2d 601 (1971).
Freund E. The Supreme court and civil liberties. 1951. 4 Vand. L. Rev. 533, 540.