Избранные труды. Том I. Олимпиад Иоффе
проделанная буржуазной юриспруденцией, начиная от момента ее возникновения до ее современного состояния, наиболее ярко обнаруживает себя в той эволюции, которой подверглись ее взгляды на понятие субъективных прав и которая может быть прослежена уже при самом беглом обзоре ее основных концепций.
Первой такой концепцией является волевая теория субъективных прав, которая была создана в борьбе с естественно-правовой доктриной, провозгласившей накануне захвата буржуазией власти прирожденность и неотчуждаемость прав личности, обеспечение и охрана которых вручается созданному на основе общественного договора государству[72]. Берущая свое начало в идеалистической философии Гегеля[73] и настойчиво проводимая в первой половине XIX в.[74], волевая теория определяет субъективное право как своеобразный приказ, который издается объективным правопорядком и вручается отдельной личности в ее свободное распоряжение, как пожалованную государством власть или господство, свободу или дозволенность воли в пределах, установленных законом[75].
Но если субъективное право есть пожалованная государством дозволенность индивидуальной воли, то из этого следует, что государство не признает, а создает права личности, наделяя ими отдельных граждан и определяя тем самым объем правоспособности каждого из них, который может быть и увеличен и сокращен по усмотрению самого государства.
Принцип прирожденности прав, выдвинутый представителями школы естественного права, заменяется, таким образом, принципом их государственного пожалования, а поэтому и принципу неотъемлемости и неотчуждаемости прав должна быть противопоставлена принципиальная возможность их ограничения и упразднения по воле государства как органа, которым эти права создаются. Таковы выводы, к которым неизбежно приводит волевая теория в ее логической последовательности.
Однако, определяя субъективное право как предоставленную государством дозволенность воли отдельной личности, волевая теория формально утверждала свободу индивидуума, его известную независимость по отношению к государству, по крайней мере в пределах, в которых свобода личного усмотрения санкционируется самим государством. Если она и представляла собою значительное отступление вправо, по сравнению со взглядами наиболее прогрессивных представителей естественно-правовой доктрины, то в эпоху промышленного капитализма утверждаемый ею принцип свободы индивидуальных действий в известных законом установленных пределах был вполне приемлемым для господствующего класса уже постольку, поскольку он соответствовал экономическому принципу развития капиталистического общества в этот период.
Когда же с обострением классовых противоречий капитализма государственное вмешательство во внутреннюю сферу индивидуальной
См., например,
«Почвой права, – писал Гегель, – является вообще духовное, и его ближайшим местом и исходным пунктом – воля, которая свободна, так что свобода составляет ее субстанцию и определение, и система права есть царство реализованной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа» (
Но и в более позднее время, когда волевой теории был нанесен решительный удар ее противниками, она не утратила окончательно своего значения и продолжала отстаиваться различными авторами. Так, в своих «Лекциях по энциклопедии права», изданных в 1913 г., Е. Трубецкой писал: «…право есть совокупность норм, с одной стороны, предоставляющих, а, с другой стороны, ограничивающих свободу лиц в их известных отношениях» (стр. 11). Сообразно с этим и субъективное право определяется Е. Трубецким как «сфера предоставленной личности свободы» (стр. 85).
См.