Злая Русь. Зима 1237. Даниил Калинин
понял он, что силы вражьи многократно превосходят его заметно поредевшее войско! А тут еще тюрки спешенные сумели обойти ряды сражающихся с ними воев, пытаются перегородить реку в тылу, сбив плотный строй копейщиков! Понял Юрий Ингваревич, что если еще хоть немного промедлит он, то все вои его падут в захлопнувшейся ловушке, некому будет защитить стольный град Рязань!
Тогда с тяжелым сердцем приказал он пешцам в лес прорываться, уходить, порубежникам же живой стеной встать и хоть ненадолго сдержать панцирных всадников монгольских и тюркских на реке! Сам же князь затрубил в рог, собирая вокруг себя горстку вырвавшихся из сечи гридей! Обратились они в сторону копейщиков вражеских, вывели вперед всадников с уцелевшими рогатинами, погнали во весь опор на врага!
Врезался в гулямов клин русичей, прорвал строй их, заплатив жизнями нескольких десятков налетевших на копья воев. Пробились, стоптали врага, прорубили широкую брешь в строю их! А следом поодиночке, группами по три-пять воев вырываются из сечи и прочие дружинники, но большинство их так и осталось на месте, не сумев выйти из схватки. Уже окруженный, рубится вместе с полусотней уцелевших дружинников муромских князь Юрий Давыдович, рубится над телом брата, стрелой поверженного… Оттеснили от него воев елецких, коих и самих осталось менее трех десятков! Распластался на коне Егор, оглушенный и потерявший сознание от удара булавой, тяжело дышит Кречет, держащийся рядом с племянником. Рука его левая серьезно ранена палашом, щита поднять воин уже не сможет…
Крикнул тогда ему отчаянно Микула:
– Уходи вслед за князем! Вытащи Егорку, мы татарву задержим! И, Кречет… Позаботься о моих!!!
Сколько же непереносимой боли в последних словах мужа и отца, что уже точно понял: не увидеть ему более родных лиц детей, их задорных улыбок! Не обнять их, не услышать звонкие голоса, не почувствовать тепло и запах любимых… Не приласкать уже Микуле жену, не заглянуть в ее колдовские зеленые очи! Здесь останется ратник, на залитом кровью льду! Но выбор сделан: сам умирай, а товарищей раненых выручай! Вот Микула и выручает, хотя могучий дружинник наверняка бы сумел пробиться к князю, а там, глядишь, и домой бы вернулся… Но выбор сделан.
Кивнул на прощанье Кречет другу и соратнику, с больно сжавшимся сердцем выкрикнул в ответ:
– Обещаю: покуда жив, позабочусь!!!
Не знает еще ратник, что вместе с племянником сгинет он в осажденном Пронске. А Елец будущим летом сравняет с землей выходящая из-под Козельска Батыева рать, оставив на месте града лишь обугленное пепелище да изрубленные тела его жителей… И никто из близких их и даже просто знакомых не спасется… Но неведомо людям будущее. И слава Богу.
…Уходила по льду Вороножа пара сотен вырвавшихся из сечи гридей рязанских, да пронских, да муромских и коломенских, уходили вместе с князем Юрием. Теперь знали русичи реальную силу несметной Батыевой орды!
Спешил Юрий Ингваревич