Ты нужен…. Ксения Булатова
теперь будет серого цвета.
Сквозь пелену серых зонтов я увидела яркое пятно. Что-то красное. Моя память сразу воспроизвела этот момент. Когда мы собирались на похороны, я не могла найти ни одного зонта, да и, если честно, не особо и искала. Младший сын подошел ко мне и протянул свой детский зонтик.
– Мама, а такой подойдет? – нежно и осторожно спросил он. Я взглянула на него и машинально без эмоций ответила:
– Конечно, солнышко.
Тот зонт, который я увидела на кладбище, был красного цвета. Это был зонт моего младшего сына. Это его любимый цвет. Цвет, который смог вернуть меня в реальность. Цвет, который я своими глазами, своей душой выхватила из массы серого. Цвет, который заставил меня жить. Теперь уже ради своих детей.
Где они были, когда проходило отпевание? Они сейчас стоят по колено в грязи на кладбище? Я так всецело была поглощена своим горем, что совсем забыла про сыновей. Это ведь не только мое горе. Это и их горе тоже. Взглядом я выискала их в серой немногочисленной толпе. Осторожно подошла. Они стояли рядышком. Давно я не видела их рядом. Между ними слишком большая разница в возрасте. Они постоянно ругаются, постоянно что-то делят. Им сложно договориться из-за своих характеров. Но сейчас они стояли вместе, держась за руки. Вместе под детским красным зонтиком, который благородно предложил мой младший сын. Они оба промокли до нитки. Из глаз их текли слезы. Сердце мое сжалось от щемящей тоски. Я так люблю их, что готова положить мир к их ногам. Только ради них стоит продолжать жить. Я винила себя в том, что смогла, пусть даже на время, забыть про их существование. Я винила себя в том, что смогла их оставить одних. Я винила себя в том, что всего за несколько дней они повзрослели.
Я встала рядом с ними. Младший заботливо предложил зонтик и мне. Я взяла его в одну руку, а другой обняла своих мальчишек. Они прижались ко мне так крепко, будто боялись сейчас потерять еще и меня. Младший зарылся в складках моего насквозь промокшего пальто. Я чувствовала, как вздрагивали его плечи. Скорее всего, от холода. Старший просто стоял рядом. Я не стала ему ничего говорить. Моя рука дрожала у него на плече. Я чувствовала свою вину, что не смогла уберечь своих детей от такого горя.
Взглянув на своего младшего, я поняла, что не имею права опускать руки. Не имею права замыкаться в своем несчастье. Только сейчас до моего сознания дошло, что я теперь единственная, кто в ответе за них. И как бы мне не хотелось убежать от этой ответственности, в этом мире у них больше нет никого, кроме меня.
– Мам, – проговорил сквозь слезы младший.
– Что, мой хороший? – мой голос дрожал.
– Папа ведь смотрит. Он не хочет, чтобы ты плакала – он с такой надеждой смотрел на меня. И опустилась на колени, чтобы мои глаза были на уровне с сыном. По щеке снова скатилась слеза. Я взглянула на старшего. Он молча смотрел перед собой. Я обняла младшего и сказала тихо, но чтобы старший сын тоже услышал.
– Я знаю. Я вас люблю до бесконечности Вселенной.
– А мы тебя еще дальше, – тихо ответил старший, посмотрев на меня.
И