Цветок Лилии. Мария Вячеславовна Чепало
голосов затих, повисло молчание. Если постараться, можно было услышать, как за стенкой скребутся тараканы.
– Сегодня мы проводили в последний путь… – как же банально это звучит, – … бабушку Аню. Пусть земля ей будет пухом, а память вечной, – последние слова она протараторила скороговоркой, желая провалиться сквозь землю.
Лиля обессиленно опустилась на стул, слезы хлынули рекой. Она пыталась остановить поток, но они полились с удвоенной силой. Как же глупо прозвучали ее слова. Избитые, бесчувственные. Она могла придумать что-то получше, вложить душу в свою речь, но все произошло так, как произошло. Тишина давила, никто не проронил ни звука.
Баба Нина подняла свою стопку, и все последовали ее примеру. Молчание длилось еще несколько минут, пока гости ели суп. С каждой выпитой рюмкой, атмосфера потихоньку смягчалась, кафе наполнялось старческими голосами.
Позже, гости сказали еще несколько тостов, не таких скомканных и тихих. У стариков есть опыт в подобных мероприятиях, решила Лиля. Тарелки из-под супа унесли, на их месте уже стояло остывшее пюре с гуляшом. Выглядело это так, будто уже кто-то поел. Лиля решила выйти из-за стола. Она подошла к фотографии бабушки. Из деревянной рамки на нее смотрела счастливая старушка и улыбалась. Снимок сделали на каком-то семейном празднике, когда Лиле было пять или шесть лет. Тогда все были счастливы и не подозревали, что им подготовила жизнь. Лиля почти видела, как на заднем фоне ее старший брат вырезает деревянный меч из досок, мама пропалывает грядки от сорняков, а отец жарит на мангале шашлык. Снимок сделан бабой Ниной, и после он пролежал у нее в альбоме много лет.
Из-за стола донесся хохот. Шла четвертая рюмка, все расслабились.
– Да, я помню тот год, – смеялся дядя Игорь, старший брат бабы Нины. – Лилюшка, помнишь, как вы с Андреем спрятались за бочкой в саду? А там росла вишня, – пояснял он гостям, – такие густые кусты тогда уродились, что никак было не разглядеть этих поган…
– Игорь! – воскликнула баба Нина.
– Ну да, не видно их, в общем, было, – он икнул. – Мы целый день искали. По соседям уже прошлись, все углы и закутки в деревне перерыли, хотели уж в полицию… ой, милицию, звонить. А эти двое поган…
– Игорь!
– Ну да, в общем, – он снова икнул, – вышли они под вечер с набитыми животами. Пол куста недозрелой вишни умяли!
Лиля натянула улыбку. Упоминание о старшем брате было болезненным. Она заметила краем глаза, что отец на нее смотрит, и поспешно отвернулась, наблюдая как с церковной свечки около фотографии бабушки, капает воск.
Постепенно все начали расходиться. Лиля, по настоянию бабы Нины, раздала ложки и носовые платки, кто-то забрал с собой недоеденные кутью и булочки. Каждый еще раз выразил Лиле свои соболезнования, а на ее отца только кидали осуждающие взгляды. Они обсудят его, только дома, или в такси по пути домой. Там, где Лиля их не сможет услышать.
Официантка относила грязную посуду на кухню, из которой вывалился администратор, подтягивая спадающие штаны