Трудно быть богиней. Анастасия Александровна Латышевич
других рас, в землях вампиров. У арки круглосуточно стояли маги-хранители и никто из них никогда не видел, чтобы король хоть раз подходил не то, что к арке, но даже и к заветной комнате. Так что его кандидатура отпадает.
– А может он подкупил кого-то из высших магов, которые охраняли арку, что бы тот сделал грязное дело? – я быстро состряпала новую версию убийства, с нотками политического заговора.
– Возможно, – проронил Элджи. – Но вряд ли мы это когда-нибудь узнаем. Прошло достаточно много времени, и все уже привыкли к такому укладу жизни.
– Нет! Не все, —твердо сказал Нардан и встал со стула. – Я никогда не признаю Клайна истинным королем Лиссантии и уж тем более императором Элоры.
После произнесённых слов некромант вышел из библиотеки, плотно закрыв за собой дверь. «Ничего себе! Чем же так провинился местный король, что наш господин Хмур так его не любит? Надо будет выяснить на досуге!» – подумала я про себя и посмотрела на оставшихся в комнате ребят. Они тоже выглядели растерянными. Что бы не сидеть в тишине, я решилась задать ещё один вопрос:
– А почему Нардан сказал «императрица» Айвель? Разве она не королева?
– По факту она владела всеми землями Элоры, значит была императрицей. Но, если верить слухам и книгам, Айвель не любила это слово и просила называть себя королевой. Поэтому для большинства существ она так и осталась королевой, – пояснил Виеран.
– Спорим, что Клайн жалеет, что его жена отказалась от титула Императрицы? – шустро спрыгнув с подлокотника, заявил Адрин. Затем подскочил ко мне и с улыбкой протянул руку, предлагая сделку.
– Не буду я с тобой спорить, – отвергла я предложение парня. – Я ведь не знаю очень многих вещей. Вдруг ты хитришь?
На самом деле мне вспомнились фразы, которые мне постоянно говорила моя бабушка, если вдруг я начинала пререкаться: «не знаешь – не спорь» или «я старше, я лучше знаю». И вот, постепенно, желание отстаивать свою точку зрения пропало. Стало казаться, что если меня затыкают свои же, то чужие растопчут мгновенно, а проигрывать не хотелось. Соответственно, «спорный опыт» отсутствовал. К тому же у Адрина так горели глаза, что я была практически уверена, что он знает, как доказать свою правоту и обставить меня.
– А ты попробуй. Просто так. Неужели, тебе неинтересно поспорить? – не унимался рыжий чёрт.
– Смотря о чём. Если я буду что-то знать о деле, то ещё может быть, а когда я полный ноль, то – нет!
Тут Адрин взвился на ноги и схватился за голову, зарыв свои пальцы в лохматую рыжую шевелюру.
– О Боги! За что? За что нам такое наказание? – взмолился молодой человек, подняв взор светло-голубых глаз к потолку. – Из миллионов… Нет, миллиардов девушек во Вселенной нам досталась самая скучная. – Он нервно стал ходить по комнате. – Лиса от лисицы отличить не может, огненных шаров не боится, шуток не понимает, даже поспорить с ней нормально не получается. Где истерики при виде насекомых? Где капризы по поводу одежды и прочей ерунды? Где