Трудно быть богиней. Анастасия Александровна Латышевич
Хотелось надеяться, что меня кто-нибудь когда-нибудь полюбит не за внешность, а за душу мою беззлобную, да сердце открытое. Но, видимо не в этой жизни…И почему правда чаще всего оказывается грустной? Это же «правда» – положительная вещь, а эмоции приносит отрицательные.
Надо сказать, что далеко уйти мне не удалось. Странный громкий хлопок, яркая вспышка и треск веток заставили меня обернуться. Я бросилась назад.
Добежав до места, где предположительно должен был сидеть молодой маг, я увидела искорёженную лавочку и поломанные кусты. Сам парень куда-то исчез. Пришлось идти по следу разрушений. В конечном счёте, он привел меня к старому полигону для картинга. Машинки там уже давно не ездили, их перенесли в другое, более оживлённое место, но выделенная для данного досуга территория, до сих пор, оставалась огороженной высоким сетчатым забором.
Валеон обнаружился, лежащим вниз лицом, как раз под железным ограждением. Сама изгородь тоже слегка пострадала: в ней осталась солидная вмятина, от впечатавшегося в неё парня. Я подбежала к магу и перевернула его на спину. Стало страшно. «Вдруг он умер? Что мне с ним делать? Куда прятать труп? Он, все-таки, не маленькая собачка, а полноценный, стандартный мужик и лопаты у меня с собой нет».
– Так! Спокойно! —сказала я себе. – Может всё ещё не так плохо.
Взяв себя в руки, постаралась вспомнить, чему нас учили на курсах по оказанию первой помощи. Ещё на втором курсе перед практикой в лагере нас всех, добровольно принудительно, отправляли на обучение данному «искусству». Надо проверить дыхание. Я села на коленки и наклонила левое ухо к его носу, а сама смотрела на грудную клетку. Она двигалась, моя щека ощутила выдох. «Ура! Он дышит, значит труп прятать не придётся!» – облегчённо вздохнула я. Теперь проверим его сознание. Похлопав по щекам, твердо и чётко проговорила ему в лицо:
– Так, Валео́н, немедленно вставай. Или ты хочешь, чтобы сюда сбежались зеваки и начали давать советы как тебе помочь? Поверь мне, если кто-то из людей начнёт тебе помогать, то ты уже не встанешь. – Я сердито ткнула ему пальцем в грудь. – А я отправлюсь за решётку и проведу там лучшие годы своей жизни. Неужели ты твердо решил загубить, и без того, поганую мою жизнь?
Теперь я уже не тыкала пальцем, а со всех дури стукнула горе-мага по грудной клетке кулаком. Тот поднялся, хватая воздух ртом как рыба на суше. Но глаза открыл. Красивые, между прочим, глаза, васильковые, мой любимый цвет. О том, что он ещё и моей любимой комплекции, я старалась не думать. Пусть сначала очухается.
Пока я любовалась, Валео́н повернулся на бок и, тяжело дыша, попытался встать, хотя бы, на колени. Когда ему это удалось он спросил:
– Какого…? Что это было?
– Не знаю. Я сначала услышала хлопок, мелькнула вспышка, а потом раздался треск. Прихожу, а ты лежишь.
Маг постепенно приходил в себя и теперь уже мог сидеть на коленках как я, только боком ко мне. Услышав мой ответ, он повернул голову в мою сторону, но взгляд мне его не понравился. «Кажется, трупиком всё же буду я».
– Скажи-ка мне Настя, – с нажимом начал он, а я, предчувствуя