Светлолесье. Анастасия Родзевич
прищурился. – Стыдно?
Я хотела рассказать о сне, но негодование, мелькнувшее на лице Минта, изменило мое решение.
– Обвиняешь меня во лжи, а сам, оказывается, подумывал стать червенцем, – проговорила я едко. – Но ты же друг колдунов, как же так, а?
Наемник отпрянул, как от пощечины, свирепо развернулся и побрел по отмели валким шагом.
Фед взобрался на мое плечо и устало проронил:
– Лесёна… Ну зачем.
– А что? – зашипела я. – Откуда мне знать, как налетела буря?
Я поплелась следом за Минтом. На душе было скверно. Сны-видения вдруг стали настолько сокровенны, что казалось неправильным говорить о них вот так. Да и признаваться в подобном – все равно что выйти на люди без одежды. Неправильно, неловко, да и Фед с Минтом наверняка сочтут меня безумицей.
Я хотела было бросить вслед Минту просьбу о примирении, но он с таким усердием собирал по берегу вещи, что было понятно: одними словами тут не отделаться.
– Знаешь, Лесёна, Минт вчера спас тебя от большой беды, – прошептал Фед. – Кто знает, чем все кончилось бы, не настигни нас буря?
– Он отдает тебе долг, разве непонятно? Вот затем он и идет с нами. И еще… Ты же слышал тогда. В Асканию с Ладой его бы не пустили. Вот он и решил поискать славы в Светлолесье! Минт просто хочет утереть нос Старейшинам.
Наставник тяжело вздохнул.
– Я видел вчера кое-что странное. Алый Ворон сидел над железными таблицами, и на таблицах тех были выбиты руны. Драург без конца бормотал себе под нос что-то на языке, который я никогда прежде не слышал.
Я выпрямилась. Чтобы Фед не знал про какой-то язык? Но самое удивительное было еще впереди.
– Приходила мунис-c-cа, убеждала его наказать тебя, но Драург просто выгнал ее. Я уже хотел уползти, но тут вдруг покои затянул густой дым… И в нем появилась тень мужчины в царском венце! Драург побелел, прошептал: «Не может быть!» – и все озарилось зеленью. Вскоре началась буря.
Могло ли быть такое, что Драург и сам был колдуном? Или он пользовался какими-то колдовскими уловками, чтобы удержать власть, помыкать людьми? Я вспомнила длинные руки, рвавшиеся ко мне и царевне через стол. Да, мог.
И многое бы поменялось, знай люди правду об Ардонии и ее кровавом наместнике! Я с досадой швырнула свою промокшую суму обратно в песок. Фед молчал, но угадать его мысли было не сложно. Как бы ни был лют и хитер старый враг, теперь его кости глодали рыбы, и правду, открывшуюся нам случайно, тоже унесло море.
– Вы слышите?
Минт махнул нам рукой, указывая на чахлую рощицу вдали. Сквозь шум волн до нас долетали какие-то голоса.
– Червенцы?
Наемник не ответил. Он забросил на спину плотно набитую суму и припустил к деревьям.
– Фед, он бежит не в ту сторону, – простонала я сквозь зубы. – Надо бежать от людей, а не к ним!
– Следуй за Минтом.
Я из последних сил поплелась по следам за наемником.
– Ненавижу, когда он так делает…
– Это не червенцы, – сказал Фед. – Я слышу песню!
Вскоре мелькнула полоса дороги. По ней двигались