Утопающий во грехе. Александр Звягинцев
не бойся, сынок, – вдруг негромко сказала она. – Все у тебя будет хорошо.
– Кто ж его знает, – запнувшись, ответил он. – Говорят, сердце может не выдержать…
– Ничего, ты главное не бойся… И не переживай, тебе сейчас нельзя.
– Не переживай…
– Я же знаю, ты сейчас будешь вспоминать отца, Саньку, гармошку эту проклятую… Начнешь себя корить, мучить. Не надо, сынок.
– А разве я не виноват? Из-за меня тогда столько людей пострадало.
– Так ты ведь тогда совсем ребенком был. Еще ничего не понимал.
– Что-то уже и понимал…
– Да нет, просто время было такое, люди… Мало ли что ребенок из-за игрушки сказать может? Это взрослые должны понимать… А они вон тогда что удумали…
– А ты?
– Что я?
– Ты ни разу на меня не разозлилась? Ни разу не захотела наказать? Ведь из-за меня на тебя вся деревня волком смотрела?
– Ну как же я могла? Ты же сын мой.
– А отец? Его ты тоже за все простила?
– Его – нет. Он передо мной на всю жизнь виноват. Я бы и ушла тогда с тобой от него, да некуда было…
– Мам…
– Что, сынок?
– А меня ты простила?
– Да я тебя никогда и не винила ни в чем. Жалела только очень, когда на тебя все ополчились. Как сердце выдержало – не знаю. Наверное, потому что понимала – пропадешь ты без меня. Думала только, как тебя спасти, на ноги поставить, а там уж…
– Да я не про тогда… Я про… Про потом… Когда я у генерала жить остался, а ты ушла… И потом… Мы же не виделись годами…
– Ну что поделаешь, сынок, так сложилась жизнь. А тобой я только гордилась всегда… Всегда. Вот и все, сынок. Это самое важное…
В день выписки, когда Виктор Иванович был мыслями уже далеко от больницы, в палату заглянул хирург, участвовавший в операции. Пожелав здоровья, он вдруг сказал:
– Не знаю, стоит ли вам говорить… Но во время операции был момент, когда нам показалось, что все – сердце уже не запустится… Не знали, что делать, а оно вдруг заработало. Просто чудо какое-то! Наверное, там, наверху, на небесах, есть кто-то, кто за вас похлопотал… Не знаете, кто?
– Кто ж его знает, – пожал плечами Казанцев.
– Это хорошо, когда есть кто-то такой, – задумчиво сказал врач. – Не всем это дано. Вам здорово повезло.
Когда хирург ушел, Казанцев подумал, что надо съездить на могилу матери, где он не был с похорон. Но прошло время и, погрузившись в повседневные дела и суету, он так и не выбрался. Как-то все было не до того. Находились дела поважнее…
1992 г.
Злодейство
Уже в сумерках Игнат Васильевич Зарубин, бывший начальник Горайского УгРо, а ныне, по преклонному возрасту, обыкновенный участковый инспектор, возвращался домой из городской бани. Подходя к двухэтажке из серого силикатного кирпича, на фронтоне которой нахально красовалась неоновая вывеска: «Супермаркет. Бизюкина и компания», он кстати вспомнил