Михаил Симонов. Жизнь и труды создателя Су-27. Юрий Остапенко
в приемную директора (тогда институт возглавлял не ректор, а директор) С.В. Румянцева. Но прыткого посетителя тотчас осадил референт в полувоенной форме. Выслушав посетителя, он процедил:
– Вам сначала надо поговорить с товарищем Застелой.
– А это кто такой?
Брови полувоенного поползли вверх:
– Это парторг ЦК ВКП(б) КАИ. Не секретарь парткома, а парторг ЦК!
Симонов не вполне осознал важность произнесенного и, внутренне уже готовый к конфликту, вошел в обитую коричневым дерматином дверь, на которой сияла табличка «Ю.К. Застела».
Парторг ЦК выслушал вошедшего и сколь возможно доходчиво объяснил, что институт переполнен, непрофильных не принимают, мест в общежитии нет, принять с четвертого на четвертый невозможно и вообще это не принято.
– Да вы хоть посмотрите мои документы, – в отчаянии вскричал посетитель. – Я Сталинский стипендиат. Разрядник. Комсомольский активист.
Парторг раскрыл папку, полистал и попросил Симонова зайти через полчаса.
Через полчаса в кабинете за коричневой дверью кроме парторга был заместитель директора по научной работе Н.В. Кулешов, который тоже листал папку.
– Вы хоть понимаете, о чем просите? – вскричал Кулешов. – Наши студенты, которые три года отучились, самым трудным за эти годы признают врастание в авиацию. Аэродинамика, теория полета, теория двигателя, детали машин… А вы сразу вот так, с бухты-барахты – и в авиационный институт!
– Мы не можем у вас принять документы, – вздохнув, сказал Застела.
– А я не могу их взять назад, – запальчиво сказал соискатель места.
– Я прошу вас еще раз выйти, – сказал парторг.
Вышел… Потом вновь вошел…
– Не можем мы вас взять еще и потому, – вздохнув, сказал Кулешов, – что, если вас брать на курс ниже, вы окажетесь второгодником, а второгоднику стипендия не положена. Если брать на четвертый, то вы Сталинский стипендиат, тогда вам положена повышенная стипендия, а какая может быть стипендия у неуспевающего, ведь у вас за три года хвостов десятка полтора наберется, вы их и за год не наверстаете.
– Наверстаю, – нахально сказал гость.
– Но повышенной стипендии пока не будет.
Парторг ЦК закрыл папку и покачал головой: сын погибшего воина, мать его больна, да и сам, похоже, настырный. Одним словом, взяли. Да не просто взяли, но и место в общежитии нашлось (420-я комната в корпусе са-молетчиков по улице Большой Красной).
В общем, повезло нахалу, как говорили многие его сокурсники. А, может, и лапа мохнатая где объявилась. Про везение и пресловутую лапу Симонов в своей жизни еще наслушается, особенно в те моменты, когда казалось – все, тупик, когда надо было бы и с работы снимать, и из партии исключать, а он стоял.
Но все это будет потом. А пока – учись, товарищ Симонов! Надворе был год 1951-й.
Начинать надо было с «хвостов». Нахальный студент верил, что ему по силам рассчитаться с ними до начала учебного года, но, конечно же, это не удалось. Тем не