Приключения Ариэля, рыцаря двух миров. Том I. Сергей Юрьевич Катканов
озера располагаетсядвенадцать монастырей в честь двенадцати апостолов. Один из них, монастырь святого апостола Андрея Первозванного, дал приют Ариэлю на время до праздника. Его поселили в крохотной келье вместе с одним монахом, имени которого он так и не узнал, они обращались друг к другу просто «брат», большего не требовалось.
Новый брат Ариэля был примерно его ровесником – молодой,красивый, стройный, он весь был воплощением жизненной силы и красоты монашества. На его лице отражался такой удивительный покой, какой Ариэлю не часто доводилось видеть на лицах безмятежных подданных пресвитера. В царстве никого не раздирали страсти, здесь никто ни о чём не тревожился, все были радостны и спокойны. Но есть особый покой, чисто духовный, очищенный от всех земных попечений. И этот покой доступен только монахам.
Ариэль всегда восхищался монахами, не завидуя им, потому что у каждого в этой жизни своё служение, но считая монашество высшим из служений, ведь иноки ближе всего к Небу. Как бы ни было прекрасно царство пресвитера Иоанна, но оно лишь бледная тень Царства Небесного, а монахи уже здесь, на земле, обретаются наполовину в духовном мире. Отсюда покой на их лицах, он неземного происхождения.
Утром в их келье слышался тихий звон колокольчика, они с братом вставали на келейную молитву перед иконой Мадонны, державшей на руках Спасителя. Потом шли в храм на литургию, где собиралась вся братия монастыря. Монахи в серых сутанах стояли стройными рядами на равном расстоянии друг от друга. Всё пространство храма было заполнено, но без тесноты, каждый стоял сам по себе, но все были едины в своём порыве к Богу.
Раньше Ариэль бывал в монастырях, но никогда здесь не жил и только сейчас почувствовал удивительный и ни с чем не сравнимый вкус монашеской жизни. Здесь непостижимо сочетались сразу три реальности – быть одному, быть с Богом и быть с братьями. Монастырским уставом расписана каждая минута в течение дня, но это не только не тяготило, но и, напротив, сообщало особое ощущение внутренней свободы.
Питались монахи скудно, в основном – овощами, даже кашу на монастырском столе можно было увидеть не часто. Ариэль быстро привык к постоянному чувству голода, и оно ему даже понравилось, потому что молитва стала легче и чище, во время богослужения ему иногда начинало казаться, что его тело парит в воздухе.
Благодаря удивительной монастырской атмосфере его душа получила особый духовный настрой. Он трижды исповедался, каждый раз открывая в своей душе всё новые и новые грехи, почувствовав насколько недостаточными были все его прежние исповеди. Раньше он не улавливал в себе лёгкие, почти незаметные, шевеления тщеславия, самолюбия, а то и зависти. Он понял, что ко многому в этом мире он привязан больше, чем следовало: часто любовался красотой природы, упуская духовный смысл этого созерцания, а это замутняло молитву и отвлекало от любви к ближним, а это доводило чуть ли не до осуждения чьих-то несовершенств, во всяком случае, ставило душу на грань осуждения. Едва потянув за почти незаметный грех, Ариэль вытаскивал из