Приключения Ариэля, рыцаря двух миров. Том I. Сергей Юрьевич Катканов
безмятежности, да и не мог её устранить, во всяком случае, он был в этом уверен.
– Ты прочитал послание императора Мануила? – спросил, наконец, канцлер.
– Ах вы об этом… Прочитал. Безудержный полёт фантазии, выдумка от начала и до конца.
– Ты хочешь сказать, что послание лживо?
– Ну не так грубо. Это именно фантазия. Своего рода поэма.
– А ты знаешь, как к нам попала эта «поэма»? Её нашли в пограничных горах на теле мёртвого рыцаря. Рыцарь этот был не наш – из внешних. И вот он в одиночку пустился в путь через горы, преодолеть которые без карты не дано ни одному человеку, а карты у него не было, да и не могло быть. Он шёл через заснеженные перевалы, где нет ничего живого. Он пробирался узкими скользкими тропками вдоль бездонных пропастей. Он забирался на почти отвесные скалы, когда их было не обойти. Даже представить себе не могу, как он это делал, ведь при нём не было никакого специального снаряжения. И ни крошки еды при нём не обнаружили. Судя по тому, насколько истощённым было его тело, он уже давно ничего не ел. И всё-таки он продолжал идти вперёд. Ему удалось преодолеть две трети пути. Если бы я не знал об этом, и меня спросили бы, может ли такое быть, я назвал бы дюжину причин, по которым это принципиально невозможно. А он это сделал, претерпев такие страдания, каких не выпало на долю всех подданных пресвитера вместе взятых за последнюю пару веков. И ведь он выполнил задачу, дойдя до тех пределов, до которых иногда достигают патрули наших пограничных рыцарей. Он умер от крайнего истощения. Наши нашли его лежащим на спине, правую руку он прижимал к груди, где под одеждой хранилось послание.А знаешь, что самое удивительное? Это послание было написано на пергаменте обычными чернилами, которые смываются водой, а ведь он шёл и под дождём, и под снегом, но ни одна буква послания не оказалась размыта. Такое возможно лишь при особой Божьей воле. Значит, это был не просто посланник императора Мануила, это был посол Божий. Богу было угодно, чтобы мы это прочитали. А теперь вернёмся к твоей версии о том, что некий фантазёр из внешних людей сочинил поэму, и ему почему-то очень захотелось, чтобы мы её прочитали. Как же надо любить свой вымысел, чтобы ради его распространения совершить такой подвиг?
Канцлер говорил почти шёпотом, голос его был бесстрастен, как и всегда, но его слова заставили магистра пережить такое потрясение, каких он не испытывал никогда в жизни. В этом мире не существовало ничего, что могло бы не уместиться в его сознании. Иногда ему поручали сверхсложные задачи, выполнение которых стояло на грани невозможного, но эти задачи всегда были ему понятны. Всё, что касается их выполнения, достаточно быстро складывалось в стройную схему. Он схватывал самую суть задания и вместе с рыцарями Ордена выполнял его. И вот сейчас он почувствовал внутри себя странный распад. Умея выстраивать в безупречную цепочку тысячи фактов и просчитывать действия на сотни шагов вперёд, сейчас, имея дело лишь с несколькими фактами, он не мог предложить даже первого хода. Магистр погрузился в молитву. Канцлер