Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III. Сергей Юрьевич Катканов
почти отстёгивались. И тогда они шли в храм на литургию.
В будний день литургию в храме Орденсбурга служили динамично, даже резко, за час. Впереди стояли рыцари, за ними сержанты, потом воспитанники старших курсов, а они жалко ютились в самом конце храма. Они почти ничего не видели из-за широких спин воинов, стоящих впереди, зато всё прекрасно слышали, акустика в храме была превосходной. Сначала Северин воспринимал литургию, как дополнительную физическую нагрузку, как испытание, которое надо выдержать. Молиться он даже не пытался, латинские слова маленькими молоточками били по его потрясённому перегрузкой сознанию, и он выдерживал эту дробь, никаких иных задач не имея.
Из храма они шли на занятия. Здесь было полегче, во всяком случае ему, потому что информацию он схватывал на лету, хотя и не любую. Предметы исторического цикла шли у него великолепно, и вскоре он уже мог поспорить с преподавателем, чем приводил последнего в неописуемый восторг. Языки тоже шли неплохо, особенно латынь. Он чувствовал музыку латыни, её кристальную прозрачность и ласкающую сознание логичность. Он понемногу начал думать на латыни и вскоре уже мог на латыни чувствовать. А вот стратегия и тактика давались ему с большим трудом, он заучивал материал, но совершенно его не чувствовал, не мог творчески применять. Это его чрезвычайно удручало. Какой из него рыцарь без стратегии и тактики? Неужели придётся расстаться с мечтой о белом плаще из-за такой ерунды? Так ведь в том и дело, что для рыцаря это не ерунда. Ещё хуже у него шли теория управления и политология. Кажется, он совершенно не имел призвания к тому, чтобы командовать людьми, всё, что было связано с властью, вызывало у него не только глухое непонимание, но и активное отторжение, граничащее с отвращением. Но ведь имперские рыцари это не просто военные, это правящее сословие, а значит, рыцарем не может быть тот, кто ничего не понимает в управление. Иногда его душа наполнялась отчаянием, но он преодолевал отчаяние и продолжал с тупым упорством грызть гранит науки. Иногда «гранит» начинал понемногу крошиться, но чаще крошились зубы.
После занятий они шли на обед. Кормили в Орденсбурге хорошо, во всяком случае по меркам сына кузнеца, хотя некоторые детишки из рыцарских семей выли от того, что еда плохая. А что плохого, например, в пшённой каше, или в пирожках с капустой, или в постных блинах на воде, к которым к тому же давали пару ложек сметаны. Это всё нормальная еда, хотя кормили их не до сыта, Северин всегда оставался голодным, но не до такой степени, чтобы лишаться сил. К тому же им три раза в неделю давали мясо по довольно приличному куску. Если Северин в отцовском доме ел мясо раз в неделю, то здесь он, конечно, обрадовался, а если кто-то под крылышком у мамы ел мясо каждый день, те сильно огорчились и еле тянули ноги, хотя, может быть, и притворялись. И если на третье им давали стакан очень вкусной воды из подземной реки, так Северин радовался тому, что вода эта гораздо вкуснее, чем была в их деревенском колодце, а кто-то привык на третье всегда иметь стакан свежего сока и сильно огорчался от того, что здесь сок только по воскресеньям. Были в Орденсбурге и такие, кто у себя дома пил на третье