Чайковский. Василий Берг
Александрович Ольденбургский был содомитом и особо этого не скрывал.
Среди преподавателей Училища правоведения также встречались энтузиасты однополой любви, не гнушавшиеся связями с учениками. Вот такое было время. Известно, что будущий поэт Алексей Николаевич Апухтин был любовником своего классного наставника, происходившего из довольно известного рода Шильдер-Шульднеров (вспомним хотя бы участника Русско-турецкой войны 1877–1878 годов генерал-лейтенанта Юрия Ивановича Шильдер-Шульднера). Кстати говоря, близкие Петра Ильича считали, что именно Апухтин вовлек его в мир однополой любви. Так ли это было на самом деле, точно сказать нельзя, но известно, что еще в приготовительном классе Чайковский тесно сблизился со своим одноклассником Федором Масловым. Сам Маслов упоминал о том, что во втором полугодии седьмого и первом полугодии шестого класса они «были почти неразлучны». Владимир Танеев, испытывавший к Маслову если не сильные чувства, то, во всяком случае, явную симпатию, описывал его как бледного стройного большеглазого юношу, который «казался необыкновенно красивым».
В принципе, этой деликатной темы можно было бы не касаться вовсе, если бы не одно обстоятельство, сыгравшее огромную роль в жизни Петра Ильича. Будучи сыном своего времени, с присущими ему предрассудками и «светскими условностями», Чайковский тяготился своей сексуальной ориентацией, вместо того чтобы принять ее как должное и жить с этим. Он пытался «излечиться» от влечения к мужчинам и с этой целью женился на женщине, которую совершенно не любил и которая его совершенно не понимала. Ничего хорошего из этой затеи не вышло, но об этом мы поговорим позже. Сейчас отметим одно важное обстоятельство: Петр Ильич не считал себя окончательно сформировавшимся гомосексуалистом и в определенный момент понадеялся на то, что сможет стать гетеросексуалом. Собственно, ради констатации этого факта мы и углублялись в сферу интимного.
Благодаря своему мягкому характеру и природному обаянию Чайковский ладил как с товарищами, так и с начальством. Его не обижали и не травили, напротив, тот же Владимир Танеев говорил, что Чайковский был «всеобщий баловень Училища». Аккуратностью баловень не отличался. Федор Маслов вспоминал о «беспорядочности» Чайковского, который легко относился к своим и чужим книгам и держал свой дневник не под замком, а среди книг и тетрадей. Помимо рассеянности и небрежности однокашники также отмечают и неряшливость Чайковского. Сенатор Иван Николаевич Турчанинов говорил, что для него «было неожиданностью после многих лет разлуки узнать о том, что Чайковский отличался пунктуальностью в исполнении обязанностей и прибранностью во внешности».
Во время пребывания в училище Чайковский много играл на фортепиано, выделялся среди товарищей любовью к опере и театру, но призвания своего пока еще не ощущал или же ни с кем пока этой тайной не делился. О его карьерных устремлениях тоже ничего не известно, возможно, что их и не было. Можно сказать, что наш герой