Плетеное королевство. Тахира Мафи
ошибся по всем пунктам, но еще и заставила его чувствовать себя недостойным. Когда она наконец появилась в переулке за поместьем Баз Хаус, Камран сразу узнал ее – однако теперь он имел возможность рассмотреть ее повнимательнее. Он сразу же заметил глубокий порез на горле, а затем проследил взглядом изящные линии шеи, тонкий изгиб плеч. Во второй раз за этот день Камран обратил внимание на то, как она держится; насколько отличается от прочих слуг. Изящество сквозило даже в том, как она держала голову, как отводила плечи назад, как подставляла лицо свету.
Камран не понимал.
Если она была не шпионкой или светской дамой, то, возможно, это падшая дочь дворянина или даже внебрачный отпрыск такового; это могло бы объяснить ее элегантную осанку и знание фештунского языка. Но чтобы хорошо образованная дочь знатного человека пала так низко? Принц сильно сомневался в этом. Скандалы в высшем обществе были известны почти всем, и Камран несомненно знал бы, что такая особа поступила на службу к его тетушке.
С другой стороны, трудно быть в чем-то уверенным.
Принц тщетно пытался рассмотреть ее лицо; открыты были только губы. Он смотрел на них дольше, чем хотел бы это признать, по непонятным для себя причинам. Камран вдруг с ужасом понял, что эта девушка может быть красивой, – мысль была настолько неожиданной, что едва не заставила его отвлечься от цели. Когда служанка вдруг прикусила губу, он испуганно перевел дыхание.
Она выглядела встревоженной.
Принц наблюдал за тем, как она осматривает переулок, прижимая к груди маленький сверток, и вспомнил слова Омида о ее руках. Камран присмотрелся – и тут же испытал сильнейший удар по гордости и слабым отголоскам совести. Руки девушки были настолько изранены, что он мог увидеть это даже издалека. На ее кожу было больно смотреть. Покрасневшая. Покрытая волдырями. Огрубевшая.
Без сомнения, это были руки служанки.
Камран покачнулся на пятках, когда эта истина захлестнула его. Он был так убежден, что девушка лжет, с таким нетерпением ждал момента ее разоблачения, а вместо этого сделал открытие о самом себе.
Негодяем в этой истории был он – никак не она.
Девушка не только держала обещание, данное Омиду, но и подготовилась к его исполнению; все более очевидным становилось то, что в переулке она искала беспризорника.
Дважды за один день эта безликая девушка вызывала в Камране такой сильный стыд, что принц едва мог дышать. Она забралась в его грудь и сломала внутри что-то очень важное, даже не ведая о его существовании. Неужели Камран был настолько слаб, что его вот так просто смогла разбить на части незнакомка? Неужели он был настолько недостойным?
Хуже того: как он объяснит этот позор деду? Камран с таким энтузиазмом нагнетал беспокойство короля своими ничем не подкрепленными подозрениями, но высокомерие принца доказало лишь его собственную глупость, неустойчивость его разума. Это еще больше встревожит короля. Принц за один день превратил себя в посмешище, и сейчас ему хотелось провалиться сквозь землю.
Именно