Плетеное королевство. Тахира Мафи
бы встрече с мраком смерть.
Огонек спички лизнул воздух, и заветная свеча быстро отыскалась. В центре комнаты появился теплый шар света, и впервые за день Ализэ расслабила плечи.
Тихо прикрыв за собой дверцу, она вошла в каморку, столь крохотную, что в ней едва умещалась раскладушка.
Но Ализэ здесь нравилось.
Она драила этот грязный чулан до крови на костяшках пальцев, до боли в коленях. В таких старинных красивых поместьях все когда-то было задумано прекрасным, и под слоями плесени, паутины и въевшейся грязи Ализэ обнаружила изящный пол с узором в елочку, а на потолке – массивные деревянные балки. После уборки комната просто сияла.
Разумеется, госпожа Амина не заглядывала в этот чулан с тех пор, как его отдали прислуге, но временами Ализэ гадала, что бы сказала экономка, увидев комнатку сейчас. Впрочем, Ализэ уже давно научилась быть находчивой.
Она сняла сноду, размотав тонкую тюлевую ткань, обернутую вокруг глаз. Шелк был обязательным атрибутом всех, кто работал в услужении, а эта маска – достаточно свободная, чтобы прятать верхнюю часть лица, но не мешающая смотреть через нее, – указывала на принадлежность к самому низшему классу. Ализэ выбрала работать прислугой не просто так: это помогало ей быть незаметной. И хотя теперь люди не могли разглядеть ее странных глаз, Ализэ все равно редко выходила из дома, опасаясь, как бы однажды их не увидел не тот человек.
Она глубоко вдохнула, прижав кончики пальцев к вискам, и мягко помассировала лицо, которое, казалось, не видела уже много лет. Зеркала у Ализэ не было, а случайно брошенные мимоходом взгляды в зеркала Баз Хауса отражали только нижнюю часть ее лица: губы, подбородок и шею. В остальном Ализэ была просто безликой служанкой, одной из десятков, и воспоминания о том, как она выглядела – или как ее описывали другие – девушка имела смутные. В памяти сохранился шепот матери на ухо, ощущение мозолистой руки отца на щеке.
«Ты лучшая из всех нас», – сказал он однажды.
Снимая туфли и убирая их в угол, Ализэ прикрыла глаза от нахлынувших воспоминаний. За прошедшие годы ей удалось скопить достаточно лоскутков ткани, чтобы сшить себе одеяло и подушку. Свои одежды – платье, корсет и сноду – она вешала на старые гвозди, аккуратно обмотанные разноцветными нитками, а остальные вещи хранила в кем-то выброшенном ящике из-под яблок, который нашла в одном из курятников.
Стянув чулки, Ализэ повесила их на натянутую бечевку – проветриваться. Она привыкла держать все в чистоте, ведь если у тебя нет дома, его можно создать самому. Даже если у тебя ничего нет.
Сидя на койке в одной сорочке, Ализэ не переставала зевать, и пока матрас медленно проседал под ее весом, девушка вытаскивала шпильки из волос. Прошедший день давил ей на плечи, как и тяжелые густые локоны.
Мысли путались.
С большой неохотой Ализэ задула свечу, подтянула ноги к груди и скорчилась, точно крошечное насекомое. Непонятный страх всегда заставлял ее ломать голову, ведь когда она ложилась спать и закрывала глаза, темнота переставала так пугать, и, даже дрожа от привычного холода, Ализэ быстро