Огненная купель Шантунга. Александр Чернов
никак, в завод надо. «Быстрый» – даже 25 без проблем, молодец наш Николай Степанович и его духи, от Кронштадта ни одной серьезной поломки… «Бравый», как и мы, – 23 узла.
– Брезенты с иероглифами и японские флаги готовы у вас?
– Да, все в порядке. Пока мы к вам ехали, брезенты должны были уже растянуть. Так что мой «Безупречный» уже стал «Оборо», так сказать… И флаги достали, но ведь их мы по плану только перед прорывом поднимаем…
– Конечно. Спасибо… Будьте добры, Евгений Владимирович, продолжайте.
– Что касается задач командирам истребителей, здесь все понятно. Проскочить в залив и атаковать минами грузовые суда. Против миноносцев противника, которые будут стараться им помешать, применять только артиллерию. Мины Уайтхеда – исключительно по крупным целям. Главное, что после прохода в залив можно особо не спешить и не торопиться. У вас, господа, в общей сложности 35 мин. Если хотя бы две трети из них найдут свои жертвы, удар по японской торговле будет нанесен сокрушительный. Причем если японские миноносцы нападут на вас до начала атаки на транспорты, это даже желательно: проще оправдываться перед мировым сообществом за потопление нейтральных пароходов.
Задача, возложенная на наши шесть минных катеров-газолинок, – атака транспортов, ночующих в таможенном отстойнике у Вакаямы. Два миноносца, что там могут находиться, должен взять на себя «Апраксин», ну а кроме того, шесть полуторадюймовых «максимов» на катерах против миноносцев – страшное оружие. Им же в катера, при их малых размерах, семнадцати узлах хода и маневренности, попасть будет совсем не просто…
Минут через сорок, когда активное обсуждение предстоящего дела стало постепенно затухать, контр-адмирал Беклемишев неторопливо поднялся со своего места:
– Ну что ж, будем считать, часы мы сверили. Каждый командир знает свой маневр. Но план не догма, реальность вполне может внести свои коррективы. Жду от всех храбрости, разумности и инициативы. Помните суворовское: «Быстрота, глазомер, натиск!» Хоть и из сухопутной войны формула, а применительно к флоту лучше не скажешь.
Тост, господа!
За веру, царя и Отечество! С Богом. Начинаем, перекрестясь…
Мутная промозглая мгла, плотной пеленой затянув начинающее робко светлеть небо, висела над мачтами «Ушакова». У стоявших на мостике негромко переговаривающихся офицеров создавалось впечатление, что клубящиеся прямо над головой туманные сгустки, зацепившись за стеньги и топенанты, плывут вперед вместе с кораблем, источая на все и всех внизу мелкие, летучие капельки то ли дождя, то ли невесомой водяной пыли, проникающие даже под капюшоны дождевиков.
– Ну что, Евгений Александрович, как нам быть дальше? По прокладке и счислению мы уже должны быть в проливе, а маяков не видать. Либо хмарь эта так низко лежит, либо выключили их японцы все-таки, – обратился Беклемишев к старшему штурману броненосца лейтенанту Максимову.
– Не думаю, что они их к нашему пришествию повыключали,