Отличники от других… Вторая четверть. Влад Бобровский
Вы! Просто мы хотели, чтобы была справедливость, и герой получил то, что ему положено, – сказала девушка.
– Ведь он воевал, чтобы мы жили мирно, – поддержал я Чаренцеву, мельком взглянув на смутившегося Анатолия.
Пообедав, мы вернулись в комнату, где он решил показать, как работает с инструментами за верстаком. Забравшись на круглый вертящийся стул для пианино, Толик отрегулировал себе высоту, ловко сделав несколько оборотов вокруг своей оси. Приладил деревянный брусок в столярные тиски, зажал двумя руками рубанок и стал аккуратно обтачивать грани. Тонкие локоны ароматной сосновой стружки посыпались на пол. Сменив инструмент на стамеску, Анатолий ловко сделал ровную выточку, уменьшив диаметр изделия в средней части, и через несколько минут заготовка стала напоминать круглую ножку для буфета. Он ловко обернул наждачной бумагой брусок и, помогая себе культей, начал шлифовать поверхность ножки, придавая ей цилиндрическую форму.
– Вот чем я люблю заниматься, – приговаривал он, ни к кому не обращаясь. – А на улице вынуждено сижу. Деньги нужны. Пенсию от военкомата платят, но на лекарства матери нужно больше.
– Но, ты же про завод говорил, Толик, – спросила Оксана.
Десантник улыбнулся, потом хитро посмотрел на девушку.
– Про завод тоже,… правда. Только меня не приняли даже в специальный цех для инвалидов. Сказали: «…будет протез руки, тогда и приходи. А без него, по технике безопасности работать не положено». Конструкция станка, видите ли, не предусматривает… А я и не представляю, как смогу что-то делать, если надену протез. Это же, как в боксёрских перчатках пришивать пуговицы.
– Но в нём же предусмотрены захваты? – вспомнил я.
– Да, конечно, парень. Знаю, что придётся научиться, чтобы на работу взяли. Если будет работа, я стану спокоен. Тогда смогу и маму вылечить и себе на жизнь деньги будут. Глядишь, на свадьбу скоплю. Да, Оксанка? – хитро подмигнул он.
Я снова удержался, чтобы не среагировать на фамильярность Толика, заметив, что одноклассница смущённо улыбнулась. Встал, осторожно потрогал гладкую поверхность только что изготовленной ножки.
– Хорошая работа! – похвалил я десантника. – Но, пора мне. Дела есть ещё. Оксан, ты идёшь?
– Да, Толик, пойдём мы, – промолвила она.
– Оксан, послушай, не теряйся, пожалуйста. Ну, хоть телефонами давай обменяемся. А то, не по-людски так прощаться.
Что-то подсказывало мне, что я здесь лишний. Чтобы не мешать, я тихо вышел из комнаты во двор, подошёл к «Опелю» и рассеянно погладил ближайшую кошку. В голове крутились разные мысли, и всё больше вопросов не имело ответов. Большинство из них касались Оксаны. Она становилась для меня всё непонятнее. С этим нужно было что-то делать, выяснить, найти ответы как можно быстрее. Почувствовав, что я нервничаю, кошка недовольно мяукнула, спрыгнула с насиженной крыши и быстро скрылась в слуховом окне чьего-то