Отличники от других… Вторая четверть. Влад Бобровский
несколько слов абоненту на том конце провода.
Через несколько минут к ним подошли двое мужчин, одетых в одинаковые серые костюмы. Один из них наклонился в окошко и взял у пограничника Машин паспорт, авиабилет и письмо.
– Морозова Мария Фёдоровна, это ты? – спросил он, махнув перед лицом девушки раскрытым удостоверением КГБ.
– Что случилось? – встревожившись, спросила Маша у застывшего с каменным лицом и паспортом в руке чиновника.
– Пройдём с нами, – ответил он тоном, не предполагавшим возражений.
Другой легко поднял с резиновой ленты её чемодан и, не оглядываясь, пошёл вдоль красной полосы и скопившихся за ней пассажиров, мимо других пограничных будок в сторону дверей в стене, облицованной полированным серым гранитом. Маша в смятении поспешила за ним, сопровождаемая вторым чиновником. Они миновали железную дверь с кодовым замком, ведущую в длинный холодный коридор, и метров через тридцать вошли в одну из многочисленных дверей, оказавшись в небольшом помещении без окон. «Для личных досмотров» – Как гласила табличка на стене. Чемодан оказался на столе, и сотрудник в милицейской форме попросил открыть его. Маша щёлкнула замками, откинув крышку, и отошла к стулу, вопросительно глядя на людей, собравшихся вокруг.
– Садись, Мария. Тебе должно быть тяжело долго стоять. – Без малейшей озабоченности в голосе проговорил один из чиновников.
К вещам девушки никто не проявил интереса.
– Можете объяснить, что всё это значит? – совсем растерявшись, спросила она. – У меня рейс через час.
– Думаю, не стоит об этом беспокоиться, – продолжил мужчина. – Сожалею, но придётся отложить сегодняшнюю поездку. Сейчас в пункте назначения твоего рейса, мягко говоря, небезопасно. Закрыто воздушное пространство для наших самолётов.
– Я знаю, что «Аэрофлот» не летает. Но, у меня билет на «El Al». И я еду только в клинику.
– Дело не в «Аэрофлоте». Израиль, к сожалению, закрыл въезд для всех советских граждан еще в августе.
– Но почему? Мне же дали визу…, – с отчаянием в голосе спросила она.
– Вообще не понимаем, как в твоём паспорте оказалась виза, датированная 5 октября. Кроме того, без сопровождения родителей мы не можем взять на себя ответственность выпустить ребёнка в страну, где ему, то есть… тебе может угрожать опасность.
– Какая опасность? Ведь меня ждут. Мне сделали новый протез, и доктор Дезамель обещал мне его…
– Сожалею, но, по-видимому, придётся обратиться к советским специалистам. У нас делают хорошие протезы. Хромать почти не будешь. А сейчас подскажи номер телефона своего отца. Мы позвоним ему, чтобы он тебя забрал.
– Как это,…к советским? Ведь родители кучу денег заплатили за моё лечение! И сам протез тоже стоит очень дорого. Билеты в Москву, в Израиль и обратно… Невозможно! – В смятении бормотала она.
– Хочешь, чтобы они ещё и на твои похороны раскошелились? –