Избранные труды. А. Н. Трайнин
«материального» бездействия, положение не меняется, оно лишь несколько сложнее. Обратимся к следующему примеру: Иванова не кормит грудного ребенка; ребенок умирает. Можно ли смерть ребенка рассматривать как последствие, причиненное бездействием матери? В этом и подобных случаях необходимо – в интересах выяснения вопроса – несколько расчленить причинную цепь.
Бездействие матери – некормление ребенка – вызвало недостаточное его питание (это положение вне спора), а в результате недостаточного питания последовала смерть ребенка. Это тоже вызывать сомнений не может. Последствием в составе убийства является, согласно ст. 136 УК РСФСР, не первое звено этой цепи – недостаточное питание, а последнее – смерть ребенка.
Возможность причинения последствия путем бездействия находит прямое признание в советском законодательстве. Так, ст. 111 УК РСФСР говорит о бездействии власти при наличии признаков, указанных в ст. 109 УК РСФСР, то есть, в частности, при наступлении вредных последствий.
Верховный Суд СССР неоднократно проводит принцип ответственности за причиненный бездействием преступный результат. Так, в определении Судебной коллегии Верховного Суда СССР по уголовным делам от 24 сентября 1942 г. указывается:
«Б. признан виновным в том, что он, управляя автобусом, следовавшим по Каширскому шоссе в сторону города Москвы со скоростью 25–30 км в час, не свернул в сторону от шедшего навстречу по тротуару моста гр-на Р., который был в нетрезвом виде, вследствие чего последнего ударило автобусом, и Р., получив ранение, по дороге в больницу скончался».
Из материалов дела видно, что Р. шел по тротуару моста, автобус же, управляемый Б., следовал по проезжей части моста на расстоянии одного метра от тротуара и уже миновал Р. передней частью автобуса, но, услышав стук о заднюю часть автобуса, Б. остановил машину и около задней части автобуса обнаружил раненого Р.
Из всех обстоятельств дела видно, что Б. не было надобности отклоняться влево от тротуара, так как расстояние от автобуса до тротуара вполне гарантировало безопасность движения. Р. получил ранение в результате своей неосторожности.
Не усматривая в действиях Б. состава преступления, Судебная коллегия по уголовным делам приговор народного суда и определение Московского областного суда отменила и дело в отношении Б. производством прекратила.
На материале этого конкретного дела Верховный Суд СССР устанавливает следующее общее положение, имеющее решающее значение для оценки причинной связи как элемента состава каждого преступления: «Наступившие последствия, – говорит Верховный Суд СССР, – могут быть поставлены в вину обвиняемому только в том случае, если они находились в причинной связи с его действиями или бездействием»[89].
И в другом определении (от 2 декабря 1942 г.) Судебная коллегия Верховного Суда СССР снова указывает: «Те или иные последствия могут быть поставлены в вину обвиняемому лишь при наличии
Аналогично в связи с постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 22 мая 1941 г. по делу С. и П. выдвинуто общее положение: «Вопрос о виновности должен разрешаться не только на основании установления самого преступного результата, но и на основании установления причинной связи между преступными действиями или бездействием обвиняемого и наступившим преступным результатом». То же положение дано и в определении по делу Л. от 30 марта 1950 г.